Обгоняя время
Шрифт:
Глава 33
А вещь-то непростая! Судя по деталям, это не новодел какой-нибудь, а действительно старинная работа. Даже если камни окажутся фуфловыми, а позолоты там с гулькин нос, красоту этого кубка не оценить невозможно. Выглядит впечатляюще. Наливать в него что-то точно не стоит — слишком уж он декоративный, хотя внутри двадцатисантиметровый конь, вставший на дыбы, полый.
— Ань, зайди! — командую в селектор секретарше.
— Ух ты, красота какая! — разглядывала Анька фигурку.
— Ничего подробнее рассказать про неё не
Анька — любительница археологии, и даже хотела поступать на исторический, но такого факультета в нашем университете не было.
— Камни — агат и нефрит… вот этот не знаю… — Анька внимательно осматривает кубок, едва касаясь его пальцами. — Не штамповка, литой, и лишь сверху позолотой покрыт. По весу ясно, что не весь он золотой, а то бы стоил — мама не горюй. Пока всё. Впрочем, показать могу эту вещицу кое-кому… — добавляет она.
Анька не врёт — всё так и есть: имеются у неё подходящие знакомцы. Может, они что-то ещё скажут — этот кубок явно стоит того, чтобы его как следует оценили.
— Бери, показывай. Если деньги на экспертизу нужны — скажи. И это… не думаю, что он краденый, но спрашивай на всякий случай без огласки, тет-а-тет, так сказать, чтобы, если что, всегда можно было сказать — мол, знать об этой лошади ничего не знаю.
Егор, конечно, благодарен мне вполне искренне, это видно. Но особого доверия к урке у меня нет. Он всё-таки живёт по своим, воровским понятиям, а я в этих вещах не силён. Кто знает, какие у него настоящие мотивы? Ладно, посмотрим, что скажет Анькин специалист. Если кубок чистый — одно дело, а если за ним шлейф тянется, то лучше выяснить это заранее, чтобы не встрять по-крупному. Да если что не так я ему глаз на одно место натяну.
После обеда еду в школу — надо, наконец, разобраться с практикой.
— Мы в курсе, что вы человек занятой, поэтому не будем сильно вас напрягать, — журчал в кабинете голос немолодой, но улыбчивой, и из-за этого сразу располагающей к себе женщины. — Но и совсем без отработки поставить оценку не можем. У нас школа известная, не только в городе. Про нас даже фильм недавно сняли — «Сорок первая нормальная». Может, смотрели?
— Не довелось, — вздохнул я, понимая справедливость требований.
Оглядываю кабинет и сразу понимаю: тётка тот ещё педант. На столе всё чуть ли не по линеечке разложено: ручки параллельно друг другу, стопка бумаг выровнена до идеала, ни один листочек не выбивается. У такой не прокатит ничего, что идет вразрез с инструкциями. И точно — женщина достаёт отпечатанный на машинке план урока для меня. По идее, его я должен подготовить, но мне идут навстречу.
— Трудно у нас с учителями, — тяжело вздыхает завуч. — Два человека уволились после второй четверти. Сейчас взяли совместителя, но больше чем полставки по закону дать не можем. А у нас ведь даже служебное жильё есть в университетском общежитии в Академгородке! Там наших полэтажа… Ну да ладно, вернёмся к нашим баранам, — женщина переключилась на меня, снова улыбнувшись. — Первый урок у тебя будет в «10 А», это наш физико-математический класс. Ребятишки все умные, но вот с физической культурой у них не очень.
Ну, кто бы в этом сомневался! Хотя присказка про баранов какая-то
Еду домой. Чтобы поставить машину в гараж, пришлось повозиться — ворота намертво примерзли! Днём в городе подтаяло, и под дверь натекло воды, которая вечером схватилась льдом, сковав и мой гараж. Но добрые соседи помогли ломиком и советами, хоть и матерными, зато дельными. Пока ломал этот ледяной капкан, успел изрядно продрогнуть и домой бежал с одной мыслью — выпить горячего чая.
— Толя, к тебе милиция приходила, — огорошил меня сосед, как только я вышел из лифта.
— И когда, ты говоришь, они приходили? — вопросом на вопрос ответил я Леониду и потер замерзший нос рукой.
— Участковый? Да недавно, — расплывчато ответил он.
— Ёклмн, — в сердцах произнес я, и не из-за странного визита представителя власти, а от того, что ключи уронил в лифтовую щель!
— Да уж, жопа, — согласился со мной сосед. — Не придут лифтеры тебе ключи доставать… Хотя, если лифт сломать… ну или сказать, что там застрял кто-то. Только это лучше изнутри кабины сделать.
Разумеется можно было пойти в гости к Ленке с Ильёй в последний подъезд дома, ведь им я оставил запасной комплект ключей, когда уезжал… Ну, чтобы те в моё отсутствие цветы поливали или кота кормили… Шучу, конечно. Откуда у меня цветы, а тем более кот? Но почему-то не хотелось оставлять комплект ключей, в котором были ещё и гаражные, и от машины, без присмотра, хотя его так просто из шахты лифта не достать.
В общем, я поступил, как посоветовал мне умный сосед, а именно: залез в кабинку лифта, нажал кнопку вызова аварийки и жалостливо объявил в микрофон, что застрял. Сам, конечно, спустился вниз и стал ждать мастеров. Ждал недолго, минут двадцать всего прошло, как входная дверь подъезда распахнулась, запуская вместе с морозным воздухом долгожданного гостя.
— Пятёра, — низким голосом потребовал у меня усатый мощный дядька в замасленном полушубке.
Шапки на нём не было, значит, сюда явно на машине добрался. Надеюсь, за рулем был не он, потому что от мужика спиртным за версту разило.
— Да без проблем, — достаю я лопатник.
Кошелёк, конечно. И что меня на блатной жаргон тянет?
— На, вот твои ключи. Но сначала документ покажи… — буркнул усатый, протягивая мне связку. — Мало ли, вдруг не ты уронил. А так… по фамилии найдём, если что.
Прозвучало это, учитывая внешний вид дяди, довольно угрожающе.
— Правильно, товарищ. Надо будет благодарность вам на работу направить. За бдительность! — показываю я удостоверение начальника комиссии по выезду крайкома.
— Штыба Анатолий Валерьевич, — щурясь, прочитал мастер и, неожиданно сменив тон, пробормотал: — Это… пять рублей, наверное, не надо…
— Да ладно, я не в обиде. Всё правильно: виноват — плати, — рассмеялся я.
— Штыба Анатолий Валерьевич это вы? — раздался голос за спиной и, обернувшись, я увидел немолодого мента-участкового в чине старшего лейтенанта. — Я ваш участковый — Карпухин Максим Викторович, — представился дядька, а мой спаситель под шумок скрылся от греха подальше, опасаясь быть забранным в «трезвяк».