ОБХСС-82. Финал
Шрифт:
— Быстро они… Всегда их не любил за эту долбанную оперативность. Когда им надо, хрен успеешь словиться, они уже тут как тут. — Соколов раздраженно прищелкнул языком.
Чем мне нравится ментёнок, сразу приходит к правильным выводам. Он не стал задавать тупых вопросов, типа кто и зачем. Тем более, Илья уже ответил деду и снова вернулся к нам.
— Короче…– Стас повертел головой, оценивая обстановку вокруг.
Помимо Ильи и мужика, отходившего от наркоза, активизировался еще Фомичев. Тот, который совсем недавно сидел с капельницей. Она у него закончилась. Медсестра утащила «ногу» с пустыми пузырьками, и еще один любопытный товарищ подтянулся к нам.
— Чего вы тут, мужики? О чем речь идет? Слушай, герой, к тебе приходили, случайно,
Мы со Стасом переглянулись. Это становится похоже на вирус. Стоило сунуться к ментам, теперь со всех сторон их словно магнитом к нам притягивает. Даже в больнице, в палате, со мной оказался мент. Хоть и бывший.
— Служил? В каком отделе? — Осторожно поинтересовался Соколов у Фомичёва. Похоже, Стас начинает страдать той же паранойей, что и я. Ему начали мерещится враги везде и в каждом.
— Да было дело. Жена потом встала на дыбы. Из-за этого ушел. Работа неблагодарная. Дома хрен бываешь, и зарплата не сказать, что аховская. Зато проблем — выше крыши. Тем более, сейчас. Вон, на «шабашках» больше зарабатываю. Я так-то слесарь-сварщик. От бога. И отец был слесарем. У нас это семейное. А в милицию пошел после армии. Эх… Как меня батя отговаривал. Я ведь уже и отучился в училище. Разряд получил. Нет, поперся. Дебил…
Фомичев раздраженно цыкнул сквозь зубы.
— Почему уволился? — Соколов сделал вид, будто ему просто любопытно.
Именно — сделал вид. Лицо такое у него было в этот момент… По-деревенски дебиловатое. Я Стаса уже знаю нормально. Что-то его зацепило в Фомичеве. Хотя, мне, например, он кажется обычным мужиком. Реально, прям вылитый слесарь. Даже усы какие-то слесарские. Лохматые, с грустно опущенными уголками.
— Да так…обстоятельства. — Фомичев неожиданно «закрылся». — Кстати, меня Петром зовут. А то и не познакомились даже.
— Стас. — Соколов протянул руку. — Я почему спрашиваю, сам сейчас в милицию устроился. Интересно, как оно и что. Хочется лишний раз послушать бывалого человека. А то знаешь, много баек слышал от отца. Он у меня тоже мент был. Помер давно. А сам только недавно службу начал. Тоже вот, пошел по стопам бати. Как и ты.
Я с удивлением уставился на Соколова. Что он несёт, не пойму? А главное, зачем? Нет, у реального Стаса батя и правда мент. Причем, не простой. Он — вообще прокурор. Но здесь у нас совсем другие биографии. На кой черт Соколов этому Фомичеву сейчас по ушам ездит. Еще и отца «похоронил». А то, что ездит — сто процентов.
— Это да. — Фомичев засмеялся. — Наша служба и опасна, и трудна. Но такие случаи бывали, из разряда «нарочно не придумаешь». Вот уж чего-чего, а баек я тоже могу кучу рассказать.
— Вот-вот! — Стас засмеялся, а потом хлопнул Фомичева по плечу. Ну, чисто — лучшие друзья. Знакомы лет сто. Не меньше.
— Ну-к, мужики, поднимите настроение. — Тут же влез Илья.
Все они как-то незаметно собрались у моей постели. Соколов и так сидел на ней. Илья и Фомичев устроились на соседней. Даже немного ее подтянули ближе.
В этот момент мужик, который приходил в себя после наркоза, резко сел на кровати, уставившись на нас ошалевшим взглядом.
— Где я?! — Выдал вокалист первое связное предложение. По крайней мере, оно имело смысл, в отличие от предыдущих воплей.
— В больнице ты, гражданин-хороший. — Усмехнулся Илья. — Только прооперировали ночью. Хирургия у нас тут.
— Вот черт…– Мужик вытер ладонью лоб. — Точно. Внизу так болело, чуть на стену не лез. Сначала думал, пойдёт. А потом вообще не в моготу. Жена скорую помощь вызвала. Они сказали, что-то навроде грыжи…
— Ты лег бы, друг. А то ведь только наркоз отпустил. — Фомичев покачал головой. — Смотри, хреново станет. Может вывернуть, имей в виду.
— Ааааа…. Да…– Мужик снова улегся на подушку. Хватило его ровно на несколько минут. Он снова поднялся, но уже медленно. Видимо, первая реакция была такой резвой, благодаря не до конца отошедшему
— Ты погоди, медсестру позову. — Дедок, который сидел отдельно от нас, с газеткой, спустил ноги с кровати, натянул тапочки и вышел в коридор.
— Так что там за истории у вас? — Илья снова переключился на тему предыдущего разговора.
Он даже на месте елозил от нетерпения. Есть такая категория людей. Медом не корми, дай что-нибудь послушать. Чтоб потом в компании блеснуть юморком.
— Так до черта их. — Соколов хлопнул себя ладонями по коленям, но тут же поморщился и выматерился сквозь зубы. Думаю, ему бы не помешало тоже спину показать врачу. Да и вообще… Что за кота притащил Сенька? Неизвестно. Может, он бешеный. Надо уколы колоть.
А еще, Стас своим поведением удивлял меня все больше и больше. Он вдруг стал до ужаса напоминать…Я посмотрел на Фомичева с Ильей. Вот этих товарищей и стал напоминать. Манера говорить. Интонация. Прям один в один. А главное, и пацан, и бывший мент, смотрели теперь на Стаса с большим доверием. Как на своего. Что это? Ментовские примочки? За каких-то десять минут Соколов ухитрился расположить к себе совершенно незнакомых людей. Но это ладно. Гораздо интереснее другое. Зачем?
— Вот! Сейчас случай расскажу. — Соколов хохотнул, а потом подмигнул слушателям. Они машинально подались вперед. — Тем более, к больничной теме тоже имеет отношение. Прихожу как-то на оперативку. Все уже на месте. Сидим ждем капитана. Палыча. Палыч, это мы его за глаза, естественно, звали. Залетает он, значит, и с порога орет:«Вашу мать! Кто вчера в опергруппе дежурил?!» Мы же все притихли. Дураков нет. Явно дело пахнет керосином. Сидим, молчим, естественно. Кому охота огребать? Никому. Смотрю, Палыч окончательно звереет. Глаза прям кровью налились. «Кто вчера в опергруппе дежурил?!» — спрашивает опять капитан. А у самого только пар из ушей не идет. Встает лейтенант Руковицын. Он у нас вечно в какую-ту херовину попадал. «Я, товарищ капитан.» — говорит Руковицын. Палыч ему, значит, опять: «Ты на вызов ездил?! » Руковицын: «Так точно, товарищ капитан.» А у самого вид такой…невинный. Мол, никаких косяков не было. Тут Палыч выдает: «Покойницу забирал?». Ну, мы уже начали ржать. Ясное дело, у Рукавицына, как обычно, через жопу все. Сначала старались сделать вид, что ничего не происходит. У кого-то нос, типа, чешется. Кто-то чихает. А сами, еле сдерживаемся, чтоб не заржать.
Руковицын капитану отвечает: «Забирал…» И вот тогда то и выяснилось. Забрал наш лейтенант бабульку, а в морге мест не было. Но она ведь — старушка. Совесть не позволила Руковицыну бабулю на пол бросить. Ну, он ее на стул посадил, около сторожа. А старушка сползает. Со стула. Лейтенант бабку веревкой и привязал. В одну руку паспорт положил, в другую — постановление на вскрытие.
— Ой, я кажется, понял… — Заржал Илья.
— Ага. — Стас кивнул. — Мало того, сторож ей всю ночь анекдоты рассказывал, так с утра пришла уборщица, тоже бабка, кстати. Попросила первую бабку, чтобы она ноги подняла. Старушка молчит. Что вполне естественно. Уборщица подумала, будто бабка заснула и толкнула ее ноги шваброй… Та — ноль эмоций. Ее к тому же Руковицын привязал, так она со стула не падает. Когда уборщица поняла, что бабка умерла, сразу потеряла сознание. Подумала, по ее вине. Падая зацепила документы, которые свалились на нее же, на уборщицу. А тут буквально сразу явились санитары. И что они видят? Одна бабка сидит на стуле, дремлет. А вторая — рядом лежит. Сверху — бумажка на вскрытие. Санитары, думая, что уборщица и есть покойник, погрузили ее на каталку и отвезли на вскрытие. Все, как положено. Там эту уборщицу раздели, положили на стол. В это время пришли студенты первого курса с медучилища. Окружили уборщицу. Стоят, смотрят. А преподаватель, собираясь сделать надрез, повернул уборщице голову. В этот момент она открыла глаза и очнулась. В обморок упали все, даже преподаватель. Короче…Палыч рвал и метал. А Руковицын только головой кивал. Мол, ай-яй-яй… Какая незадача.