«обхсс–82»
Шрифт:
— Идёмте — Согласился я в итоге.
Очень надеюсь, Соколов в данный момент уже парит в небесах неподалёку, и хотя бы сможет отследить наше перемещение. В остальное не очень верится. Колесо не настолько высокое, а Соколов тоже ни хрена не Рэмбо.
Взгляд мужика сменился с вопросительного на удивлённый, потом стал насмешливым. Какая живая, однако, мимика. Ну, потому что моего согласия, как бы, не спрашивали. Это был приказ. А я тут демонстрирую свободу воли. Будто имелся выбор. Вот это его и развеселило, насколько я понял.
Он оглянулся, причём, сделал это совершенно естественно, словно просто выбирает направление, а потом быстрым шагом пошел к деревьям и дорожке между ними. Конспиратор хренов. Я пожал плечами, мол, ну, как скажите, и отправился следом.
— Мы о чем с Вами договорились, Григорий Аристархович? — Спросил меня мужик.
Он сцепил руки за спиной, газету сунул в карман пиджака, и двигался теперь вперед, не торопясь. Со стороны мы, наверное, были похожи на двух хороших знакомых, которые просто гуляют по парку.
— Мы с вами о чем договорились? — Повторил я его вопрос.
Самый оптимальный вариант в диалоге, смысл которого непонятен, говорить то же самое, что собеседник. Это провоцирует того, с кем идёт беседа, на рассказ более конкретных подробностей. По крайней мере, так утверждала современная психология, когда я ее изучал ради интереса. Хотел научиться быстро и качественно снимать телочек. Имелся такой бзик лет в восемнадцать. Не баблом, а собственной умопомрачительной харизмой. Еще в голос постарался вложить претензию. Мол, действительно, договорились, а они тут черти что устраивают. Хотя сам топал рядом и думал, епте мать, Жорик, куда ты, дебил, влез?
— А-а-а-а-а…Вы насчет отсутствия информации в обиде… — Мужик бросил в мою сторону заинтересованный взгляд. Причём, интерес был такой, будто вдруг заговорила стена. Ей, как бы, не положено, а она, оказывается, умеет.
— Насчет отсутствия информации в обиде. Да. — Повторил я, чувствуя себя полнейшим идиотом.
Главное, не переборщить, чтоб чекист не подумал, будто идиота делают из него. Я машинально оглянулся назад. Интересно, Соколов видит нас или нет… Что-то напрягало меня все происходящее.
— Ну, так, Георгий Аристархович, мы изначально говорили, отец ваш был, конечно, под присмотром. Исключительно в целях безопасности. Мы заботимся о членах Центрального Комитета. Но образ жизни он вел тихий. Не поверите, к нему даже придраться не за что было…
Я мысленно усмехнулся. Красавец Аристарх Николаевич. Так грамотно создал свою репутацию. Его бы таланты, да в нужное русло. Чекисты ни сном, ни духом, что у них под носом сидел предатель. Кому расскажешь, не поверят.
— У всех есть грешки. Это факт. Однако, Ваш отец радовал кристальной чистотой. Дом, работа. Все. Никаких предосудительных поступков он не совершал. Карьеру начал на заводе. До этого — славное боевое прошлое. Участник партизанского движения. Да, попал в плен, но бежал, предоставив важные сведения после побега, чем искупил свою вину. Со всех сторон, исключительно положительный человек. Тем удивительнее произошедшее с ним. В тот день он отправился в деревню…мммм…Зеленухи. Да. В Зеленухи. Отправился сам. Без водителя. Что было ему не свойственно. Хотя, в общем и целом, ничего, как говорится, не предвещало беды. А потом — несчастный случай. Поверьте, нас это интересует ничуть не меньше, чем Вас. И да, мы помним, что одним из условий сотрудничества с Вашей стороны было желание знать возможные причины случившегося. Но хочу напомнить, с нашей стороны тоже было условие. А Вы его нарушаете. Вы ведь понимаете, в ситуации, когда погибли два человека, совершенно не понятно и, можно сказать, загадочно, вы — единственный свидетель. Это, знаете ли, навевает различные мысли…
— Вообще-то, они мои родители. — Я не выдержал.
Может, на Жорика они и давили данными обстоятельствами, но мне, вот честно, вообще глубоко плевать. Потому что точно знаю, при всех проверках, экспертизах и любой подобной фигне, итог будет один. Смерть наступила в результате несчастного случая. Но из того, что чекист сейчас говорил, выходило, Стас был во многом прав. Похоже, после смерти Милославских, Жорика неплохо тряхнули. Учитывая, что этот придурок правды
— Вообще-то, Георгий Аристархович, история знает примеры, когда дети очень даже прекрасно отправляли своих родителей, я извиняюсь, на тот свет. Мы вас не обвиняем!
Мужик поднял обе руки на уровень груди, выражая тем самым, насколько сильно они верят в мою невиновность. Ага. Нашел лоха.
— Упаси боже! Ни в коем случае. Но ведь могло так быть, например… Вы просто изобразили беспамятство, дабы не рассказывать, что именно случилось. И даже на это мы закрыли глаза. Официальной версией остался несчастный случай. Но Вы, напоминаю, согласились помочь нам в одном нелёгком деле. Мы же с Вами так чудесно обо всем договорились. Более того, Вас посвятили в то, что, поверьте, небезопасно знать. Давайте, освежу Вашу память. Последние несколько лет нас интересуют дела, проходящие по линии ведомства, которое борется с расхищением социалистической собственности. И вовсе не по причине этого самого расхищения они нам интересны. Хотя, возмутительно, конечно… Замешаны люди, к которым, к сожалению, мы пока что подобраться не можем. Представляете серьезность ситуации? Мы и не можем. Но тем не менее… Заметьте, я с Вами исключительно искренен. ОБХСС, занимаясь конкретными преступлениями, топчется на месте. А все почему?
Мужик посмотрел снова на меня. Я, естественно, на него. Куда мне еще смотреть? Такой культурный человек. Вежливо разговаривает. Внешне. На самом деле, я чувствовал всеми фибрами души, каждой молекулой своего мозга, или что там в мозгу имеется, меня сейчас очень прилично разводят. Лечат. Прививают хрень. Не знаю, как еще выразиться точнее. Вернее, разводил чекист Жорика Милославского. Потому что искренним в данном товарище было лишь одно. Он считает меня идиотом. Вот это, да. Это действительно искренне.
— Все потому, Георгий Аристархович, что, к сожалению, даже в нашем прекрасном, советском государстве действует печально известная поговорка… Рука руку моет… Нас интересует ваш начальник. — Мужик прищелкнул языком, а потом уточнил. — Теперь уже ваш начальник. Потому что, некоторые из этих дел будто специально спущены на тормозах. А это неправильно, Георгий Аристархович. Информация о том, что верхушка нашего прекрасного советского общества, не побоюсь этого слова, прогнила, погрязла во взяточничестве, в кумовстве, распространяется все шире и звучит все громче. Вы в курсе, подобные статьи уже официально выходят в журналах и газетах там?
Мужик большим пальцем ткнул себе за спину. Я так понял, речь шла о загранице. Вряд ли он имел в виду оставшийся сзади Дворец спорта.
— Уже несколько лет нам на стол ложатся доклады о кутежах определенных леди… Вы понимаете, о ком я… которые появляются в заграничных казино и других злачных местах в экстравагантных нарядах, увешанные драгоценностями. Разовые чаевые, которыми наши «девочки» одаривают гостиничную прислугу, швейцаров ресторанов, равняются месячному заработку рабочего концерна «Фиат». Просто, чтоб Вы понимали, для сравнения говорю. Да и здесь, на Родине, на приемы в посольствах и в Кремль эти дамы появляются в таких роскошных украшениях, что некоторые за глаза их называют «живыми экспонатами Алмазного фонда». Подруги любят бриллианты, мужчин и живут на широкую ногу. Светские приемы чередуются с кутежами в ресторанах в окружении новых любовников. Нередко гулянка заканчивается драками и скандалами. Эти дамы строят жизнь не по заветам марксизма-ленинизма. Понимаете? Это, знаете ли, уже перешло все границы. Да, после декабря 1981 года, когда бриллиантовые украшения Ирины Николаевны исчезли из ее квартиры, ситуация немного сдвинулась. Особенно, когда всплыло имя цыгана, о котором только последний дурак не знает, кем он приходится «принцессе». «Ювелир» именно благодаря аресту цыгана, уведомил «бровеносца» о грозящей ему опасности и заручился его поддержкой в реализации наших планов. Было решено провести оперативные мероприятия по защите чести семьи и престижа державы. «Ювелир» получил карт-бланш на разработку связей «принцессы». Понятно изъясняюсь?