«Обхсс–82»
Шрифт:
— Ну, что ж Вы, Георгий Аристархович … — Многозначительно произнёс мужик и посмотрел на меня вопросительно, слегка постукивая свернутой газетой по бедру.
"Интересно, это привычка, или знак кому подаёт?" — Мелькнула безумная мысль. Но я тут же ее отогнал. Чего-то меня правда понесло.
Самое хреновое, понятия не имел, как себя вести, потому что ни черта не понимал в происходящем. Не говорить же, блин, вы знаете, а у меня новые провалы в памяти. Только теперь наоборот. И если что, имейте в виду, как погибли родители, все равно не скажу.
Соответственно, я сделал единственное, что вообще мог сделать в этой ситуации. Посмотрел на него таким же вопросительным взглядом. По крайней
— Не понимаете… Жаль…Давайте пройдемся? — Мужик кивнул в сторону аллеи, расположенной неподалёку.
С одной стороны, его предложение вызывало некоторые опасения. Я понятия не имею, о чем с чекистами договаривался Милославский…Идиот, блин…Может, он на убийство подписался. Там ведь гены те еще. Что папаша, что мамаша, что еще один папаша. Мало ли, чем товарищи его припугнули. Но с другой стороны, сейчас мы стояли на площадке перед Дворцом спорта и сильно привлекали внимание. Просто, как бельмо на глазу.
— Идёмте — Согласился я в итоге.
Очень надеюсь, Соколов в данный момент уже парит в небесах неподалёку, и хотя бы сможет отследить наше перемещение. В остальное не очень верится. Колесо не настолько высокое, а Соколов тоже ни хрена не Рэмбо.
Взгляд мужика сменился с вопросительного на удивлённый, потом стал насмешливым. Какая живая, однако, мимика. Ну, потому что моего согласия, как бы, не спрашивали. Это был приказ. А я тут демонстрирую свободу воли. Будто имелся выбор. Вот это его и развеселило, насколько я понял.
Он оглянулся, причём, сделал это совершенно естественно, словно просто выбирает направление, а потом быстрым шагом пошел к деревьям и дорожке между ними. Конспиратор хренов. Я пожал плечами, мол, ну, как скажите, и отправился следом. Догнал его уже на аллее. Он стал идти медленно, будто прогуливаясь. Я пристроился сбоку. Хоть бы имя его узнать. Или, наоборот, меньше знаешь, лучше спишь? На кой черт мне его имя...
— Мы о чем с Вами договорились, Григорий Аристархович? — Спросил меня мужик.
Он сцепил руки за спиной, газету сунул в карман пиджака, и двигался теперь вперед, не торопясь. Со стороны мы, наверное, были похожи на двух хороших знакомых, которые просто гуляют по парку.
— Мы с вами о чем договорились? — Повторил я его вопрос.
Самый оптимальный вариант в диалоге, смысл которого непонятен, говорить то же самое, что собеседник. Это провоцирует того, с кем идёт беседа, на рассказ более конкретных подробностей. По крайней мере, так утверждала современная психология, когда я ее изучал ради интереса. Хотел научиться быстро и качественно снимать телочек. Имелся такой бзик лет в восемнадцать. Не баблом, а собственной умопомрачительной харизмой. Еще в голос постарался вложить претензию. Мол, действительно, договорились, а они тут черти что устраивают. Хотя сам топал рядом и думал, епте мать, Жорик, куда ты, дебил, влез?
— А-а-а-а-а…Вы насчет отсутствия информации в обиде… — Мужик бросил в мою сторону заинтересованный взгляд. Причём, интерес был такой, будто вдруг заговорила стена. Ей, как бы, не положено, а она, оказывается, умеет.
— Насчет отсутствия информации в обиде. Да. — Повторил я, чувствуя себя полнейшим идиотом.
Главное, не переборщить, чтоб чекист не подумал, будто идиота делают из него. Я машинально оглянулся назад. Интересно, Соколов видит нас или нет... Что-то напрягало меня все происходящее.
— Ну, так, Георгий Аристархович, мы изначально говорили, отец ваш был, конечно, под присмотром. Исключительно в целях безопасности. Мы заботимся о членах Центрального Комитета. Но образ жизни он вел тихий.
Я мысленно усмехнулся. Красавец Аристарх Николаевич. Так грамотно создал свою репутацию. Его бы таланты, да в нужное русло. Чекисты ни сном, ни духом, что у них под носом сидел предатель. Кому расскажешь, не поверят.
— У всех есть грешки. Это факт. Однако, Ваш отец радовал кристальной чистотой. Дом, работа. Все. Никаких предосудительных поступков он не совершал. Карьеру начал на заводе. До этого — славное боевое прошлое. Участник партизанского движения. Да, попал в плен, но бежал, предоставив важные сведения после побега, чем искупил свою вину. Со всех сторон, исключительно положительный человек. Тем удивительнее произошедшее с ним. В тот день он отправился в деревню…мммм…Зеленухи. Да. В Зеленухи. Отправился сам. Без водителя. Что было ему не свойственно. Хотя, в общем и целом, ничего, как говорится, не предвещало беды. А потом — несчастный случай. Поверьте, нас это интересует ничуть не меньше, чем Вас. И да, мы помним, что одним из условий сотрудничества с Вашей стороны было желание знать возможные причины случившегося. Но хочу напомнить, с нашей стороны тоже было условие. А Вы его нарушаете. Вы ведь понимаете, в ситуации, когда погибли два человека, совершенно не понятно и, можно сказать, загадочно, вы — единственный свидетель. Это, знаете ли, навевает различные мысли…
— Вообще-то, они мои родители. — Я не выдержал.
Может, на Жорика они и давили данными обстоятельствами, но мне, вот честно, вообще глубоко плевать. Потому что точно знаю, при всех проверках, экспертизах и любой подобной фигне, итог будет один. Смерть наступила в результате несчастного случая. Но из того, что чекист сейчас говорил, выходило, Стас был во многом прав. Похоже, после смерти Милославских, Жорика неплохо тряхнули. Учитывая, что этот придурок правды не знал, мог действительно испугаться и поверить сам в свою мифическую причастность.
— Вообще-то, Георгий Аристархович, история знает примеры, когда дети очень даже прекрасно отправляли своих родителей, я извиняюсь, на тот свет. Мы вас не обвиняем!
Мужик поднял обе руки на уровень груди, выражая тем самым, насколько сильно они верят в мою невиновность. Ага. Нашел лоха.
— Упаси боже! Ни в коем случае. Но ведь могло так быть, например... Вы просто изобразили беспамятство, дабы не рассказывать, что именно случилось. И даже на это мы закрыли глаза. Официальной версией остался несчастный случай. Но Вы, напоминаю, согласились помочь нам в одном нелёгком деле. Мы же с Вами так чудесно обо всем договорились. Более того, Вас посвятили в то, что, поверьте, небезопасно знать. Давайте, освежу Вашу память. Последние несколько лет нас интересуют дела, проходящие по линии ведомства, которое борется с расхищением социалистической собственности. И вовсе не по причине этого самого расхищения они нам интересны. Хотя, возмутительно, конечно... Замешаны люди, к которым, к сожалению, мы пока что подобраться не можем. Представляете серьезность ситуации? Мы и не можем. Но тем не менее... Заметьте, я с Вами исключительно искренен. ОБХСС, занимаясь конкретными преступлениями, топчется на месте. А все почему?
Мужик посмотрел снова на меня. Я, естественно, на него. Куда мне еще смотреть? Такой культурный человек. Вежливо разговаривает. Внешне. На самом деле, я чувствовал всеми фибрами души, каждой молекулой своего мозга, или что там в мозгу имеется, меня сейчас очень прилично разводят. Лечат. Прививают хрень. Не знаю, как еще выразиться точнее. Вернее, разводил чекист Жорика Милославского. Потому что искренним в данном товарище было лишь одно. Он считает меня идиотом. Вот это, да. Это действительно искренне.