Обитель Варн
Шрифт:
двум разным концам земли', - зашептали губы еле слышно.
Глаза Бэф улыбались, любовались Лесс. Губы зашептали, вторя словам любимой:
– `Расстояние: версты, дали… Нас расклеили, распаяли. В две руки развели,
распяв'…
– `И не знали, что это сплав. Вдохновений и сухожилий'…
– `Не рассорили — рассорили…Расслоили'…
– `Стена да ров. Расселили нас, как орлов'…
— Не печалься, — тепло его ладони укрыло щеку девушки, пальцы, что бархат,
коснулись кожи.
Лесс зажмурилась, еле сдержав стон.
Сколько они не виделись: сутки, двое? А словно год. `Я соскучилась', `мне плохо
без тебя', `я безумно тебя люблю' — сколько еще банальностей шло в голову, но не
срывалось с губ, не нарушало своей пошлостью единение двух сердец, живых и более
живущих, чем иные тлеющие в истоме будней.
`Я рядом', - коснулись его губы ее лба.
Что ответить ему? Да? Да, да! — рвется наружу. Но ведь нет — и губы сжались,
веки прикрыли отчаянье.
Лесс отстранилась, ненавидя себя за это:
`Ты должен уйти. Я открою замок. В соседней комнате дежурный. Он спит. Откроешь
окно… и лети'.
Шаг к замку, как шаг на эшафот. Скрепка и электронный карандаш, вместо ключа…
или топора? Шесть секунд — дверь открыта.
Бэф придержал створку, уставился на Лесс исподлобья:
`Зачем'?
`Глупый вопрос, Бэф. Тебе не место здесь, как любому из вас. Улетай'.
`У тебя будут неприятности'.
`Одной меньше, одной больше' — пожала плечами и сделала шаг к выходу, понимая,
что не стоит затягивать агонию расставания. Слишком сильная боль, слишком
обширна рана.
`Постой'…
Лесс остановилась, посмотрела на Бэф, чтоб лучше запомнить его, навсегда, вот
таким, величественным, непобежденным, близким и понятным, как собственные мысли.
И недосягаемым, как самое заветное желание. Потому что он и есть — мечта.
Единственная. Недостижимая и не постижимая.
`Хочешь, уйдем вместе'? — протянул ладонь сквозь прутья. Как просто и легко
вложить свою руку в теплую ладонь. Но нет. Один он неуловим, неподсуден,
непогрешим. С ней он станет мишенью. С ней далеко не уйти, надолго не скрыться.
Нет. Он должен уйти, она остаться. Ответить за все разом и поставить точку на
своих приключениях. Если получится другой знак препинания — замечательно. Будет
возможность исправить ошибки, вернуться в нормальную жизнь, к маме, братьям.
`Я человек', - вздохнула с сожалением.
Ладонь Бэф опустилась.
`Прости' — донеслось до него шорохом удаляющихся шагов.
— Что за немая пантомима?! Что со звуком, Стрижельчик?! — рявкнул полковник в
селектор.
— Они молчат, Виктор Николаевич, — ответил виноватый голос дежурного.
— А что говорили? `Рассеяли, расслоили'? Что за бред?!
— Это стихи Цветаевой.
— Стихи?! И что, все?! Ради этого они встретились?!
— …Э-э… да…
Полковник со злостью отключил связь:
— Черт знает что! Не спецотдел, а клуб поэтов-романтиков! Дожили, вашу!…
Бэфросиаст потерся лбом о железные прутья и решительно защелкнул замок: спасибо,
любовь моя. Лицо дрогнуло от нахлынувших чувств: он не ошибся. Лесс любит. Нет в
ее сердце ни ненависти, ни презрения. Что человек, что Варн, она всецело с ним,
за него, без сомнений и размышлений. Любящая великодушно и настолько
самозабвенно, что не видит меж ним и собой разницы, не чувствует препон. И по-прежнему
готова отдать свою жизнь в залог его…
`Я люблю тебя… Я хочу, чтоб ты знала — только позови, только шепни — я приду',
— настигло Лису уже в коридоре. Девушка вздрогнула и замерла. И словно ослепла
и оглохла. Осела на пол и зажмурилась, сдерживая слезы: почему ей суждено было
влюбиться в иное существо? Почему она должна ходить по земле, зная, что он живет
в небе? Будь проклят Игнат! Будь проклят!!
`Расстояние: версты, мили'… - прошептали побелевшие губы, утверждая в сознание
преграду меж мечтой и реальностью.
Полковнику надоело разглядывать фигурку девушки, сидящей на полу в коридоре. Ее
отрешенное лицо ему категорически не нравилось. Он связался с Щербининым:
— Клим Витальевич, забери-ка Сталеску из коридора. Займи делом, — приказал
Горловский, а сам решил наведаться к графу. Однако информация, выданная замом,
заставила отложить встречу:
— Хорошо, Виктор Николаевич, займу. Кстати, у меня появились новые данные по
Рицу и Лисе. Последние три месяца освещены в показаниях свидетелей.
— Оперативно работаете, Клим Витальевич. Неси. Жду.
— Встать! — прозвучало над ухом. Алиса вскинула взгляд и непонимающе
уставилась на Щербинина. Как она не заметила его приближения?
— Оглохли, лейтенант?
Лиса медленно встала.