Обитель Варн
Шрифт:
Пальцы капитана начали оголять бедра Алисы. Она замерла, делая вид, что сдается,
и вдруг резко ударила Игната затылком по подбородку, извернулась и ударом в пах
отправила на диван. Гнездевский охнул, скрючился на секунду и вдруг выпрямился,
засмеялся, усаживаясь удобнее. Выставил руку, останавливая атаку Алисы:
— Понял, понял, ты не в духе, кошечка… Ну, все, все, оставим. Мигрень
замучила, да?
С минуту они смотрели друг на друга прекрасно понимая, что — биться дело глупое,
и кто кого — огромный знак вопроса, а смысл вообще равен нулю.
— Будем считать инцидент исчерпанным, — жестким тоном заявил капитан. — Еще
раз повторится истерика, пойдете под трибунал, сержант. Впредь приказываю
оставлять свои эмоции при себе. Вам ясно?
Алиса молча смотрела на того, кто еще двое суток назад казался ей
привлекательным любовником, умным человеком и хорошим офицером, и молчала. А что
скажешь, кому? И кто виновен, что она попала в сети собственных иллюзий? Детство
закончилось, но еще не простилось с ней, не передало территорию мышления в
жесткие руки рационализма, и окрашивало образы монстров в искрящиеся краски
идеализма, подменяло лица и дела уродов ликами со святых образов.
Но кто виновен, что наука сержанта Стокман и Тропич, все перипетии последних
двух лет прошли даром для юного, отвергающего жестокие законы жизни сердца?
— Я не стану больше убивать, — твердо заявила Алиса.
— А куда ты денешься? Расклад прост: за отказ выполнять приказ пойдешь под
трибунал. Заодно тебе вспомнят все предыдущие грехи, включая новые — убийство
гражданского. Тебя расстреляют. Расходы, что понесло государство на твое
обучение, повесят на твою мать, включая все перечисленные на ее счет суммы.
Половину из которых она уже потратила. Ей будет весело — в долгах, что не
выплатит и до конца жизни самого младшего ребенка, плюс — расстрелянная дочь —
убийца матери двух детей, кстати, твоя еще и содержание сирот будет обязана
обеспечить…
— Хватит, — дрогнула Алиса. Мысль о том, что мама окажется на краю пропасти,
узнает правду о службе дочери, была невыносимо неприятна.
— Отчего ж? Только начали… Не нравится? Знаешь, мне тоже. Совершенно не
хочется пугать тебя, объясняя очевидное. Да, и мать твою расстраивать желания
нет, ей без тебя неприятностей хватает.
— Что с ней? — встревожилась Сталеску.
— С ней? С сыном. Братик твой начудил — привод в отделение правопорядка, первый,
но… серьезный. Правда, я без тебя дал приказ ребятам снять с него нарекание.
Все-таки брат моего человека, а я уже говорил — берегу своих питомцев, помогаю
по мере сил и возможностей. Так что решим? Закроем все темы оптом сейчас, и твой
брат, мать живут дальше, не ведая печали. Ты служишь и больше не капризничаешь.
Ведешь себя, как солдат, а не законченная неврастеничка!… Или?
Алиса глубоко вздохнула, сникнув, и скрипнув зубами, кивнула, соглашаясь. Выбора
нет, да и не могло быть.
— Вот и умница, — улыбнулся капитан. — Но учти, второй раз — не спущу. Не
буди во мне зверя, кошечка. А сейчас взяла снимки клиентов и пошла работать!
Отдых отменяется, сержант Сталеску — вас ждет тренажерный зал!
Девушка подарила Игнату длинный, многообещающий взгляд, молча сгребла фотографии
и вышла из номера. Капитан понял, что о прошлых отношениях можно забыть, а
будущие будут более, чем напряженными.
— Ничего, обломаю, — заверил сам себя и, взяв с вазы на журнальном столике у
дивана яблоко, захрустел, в задумчивости покачивая ступней. — Ну, а нет, пойдет
мясом. Его тоже где-то брать надо.
Глава 14.
Бэф захлопнул книгу и посмотрел в темноту за окном: давно он не читал столь
увлекательный роман. Да, не жалко потраченного времени — развлекся на славу.
Или отвлекся?
Лесс смотрела в зеркало — от этой мысли не отвлечешься…
`… Держи зеркала подальше от рожденных из мертвого тела. Если такой Варн, не
достигнув годовалого возраста, три раза увидит свои зрачки, он вновь станет
человеком. Ты потеряешь детеныша, возродив мертвеца. Зачем дарить человеку
вторую жизнь? Они с первой не знают, что делать… — вспомнились ему слова
Монгрейм.
`В чем-то он прав', - подумал Бэф, ставя том на место.
Лесс, клацая зубами от холода, выплыла в коридор. Замок просыпался, оживал.
Дежурные, что охраняют обитель Варн в дневное время суток, передавали свои
полномочия проснувшимся: Рыч, Тесс и Смайх вылетели на вечерний осмотр округи.
Май очаровывала Хоф, насмехаясь над угрюмым сородичем. Урва, щуря хитрый глаз,
шельмовал в карты, надувая Соувиста. Тот рычал, не понимая причину проигрышей.
Коуст смеялся, вторя его недовольству.
Ойко стряхнула с ноготков добытый нектар в ряд фужеров, недобро посмотрела на
вплывшую в зал Лесс и села в кресло, передав один фужер Таузину, другой зажав в