Обитель Варн
Шрифт:
Бэфросиаст настороженно прищурился — экспрессия девушки была нарочитой,
поведение слишком вызывающим, грубость беспричинной. Но при этом на
неврастеничку девушка была абсолютно не похожа.
— Проблемы?
— Да! Обслуживающий персонал захолустной гостиницы!
— Зря, гостиница приятная, обслуживание великолепное.
— Часто путешествуете?
Бэф облокотился на дверь, нависнув над девушкой с понимающей улыбкой:
— Скучаете?
— Хотите развлечь? — игриво выгнула бровь фурия. Бэф выгнул бровь в ответ:
значит, вся эта комедия была разыграна для него? Что ж, интересно. И почему бы
не поиграть, чтоб узнать причину внимания? К тому же действительно скучно…
— Почему нет?
Девушка окинула фигуру мужчины оценивающим взглядом и отошла, пропуская его в
номер:
— Что ж, проходите.
Бэф шагнул внутрь.
— Садитесь. Любите рок?
— Нет, что-то я охладел к нему в последнее время, — поморщился Варн.
— Хорошо, поищу классику. Где-то была…Хотя, зря. Рок вечен. Живые голоса,
живая музыка нетленная. Мы с вами умрем, а она останется.
`Надеюсь, я ее переживу', - хмыкнул мужчина, оглядывая помещение.
Ничего примечательного: стандартный интерьер гостиничного номера, в котором
живет легкомысленная и немного неряшливая особа. На стойке под телевизором
засушенный букетик незабудок, томик стихов с розовой лентой-закладкой. Ряд
дисков фривольного характера, на полу розовые тапочки с пушистым мехом. Вокруг
музыкального центра внушительная стопка флешек, раскиданных дисков. Открытая
дверь в спальню, где видна смятая постель. На пуфике валяется золотистый пеньюар,
на трельяже кавардак из баночек с кремами, пудрой, флакончиков духов, лака,
губной помады. Посередине на полу стоят замшевые полусапожки на тонкой шпильке.
Именно они и не понравились Бэфросиасту. Мало они стояли ровно, носок к носку,
чуть не по линейке, были явно новыми, так еще и смотрелись слишком элегантно для
столь экспрессивной особы, что пыталась изобразить девушка. Взгляд Бэф мгновенно
выхватил и другие неувязки — превалирование розовых и золотистых цветов, притом,
что сапожки были сиреневыми, а на мадмуазель была надета свободная светлая
блузка с черным геометрическим рисунком на груди и черные обтягивающие брючки.
Что говорит о присутствии вкуса и чувства стиля, а не отсутствии оного.
Ступни девушки босые при том, что рядом стоят тапки. Темно-синий педикюр,
маникюр. Черные, с синеватым оттенком волосы. Сама ухоженная и аккуратная,
стройная, гибкая как лоза. Но с грацией в натянутых отношениях — плавные
движения переходят к резким. Нервничает? Бэф почувствовал бы.
При всей легкомысленности созданного антуража девушка подобное впечатление не
создавала, диссонируя острым, слишком внимательным взглядом с прилипшей к ее
накрашенным губам улыбкой. Такой не подойдут те розовые бантики, цветочные
заколки со стразами и тонкие браслетики, что кинуты на столе. И вряд ли она
знает, как носить изящную обувь.
Девушка, наконец, отыскала диск с классической музыкой и получила поднос с чаем.
Молча. Тогда как пару минут назад усиленно возмущалась. Дала чаевые с
трогательно-кроткой улыбкой и ласковым голосом попросила дубль заказа плюс
пирожное.
Бэф еле сдержал смех, сложив все воедино и представив, как вытянется лицо
девушки, если он спросит: Вы случайно не агент разведки приставленный ко мне?
Забавная ситуация. Предсказуемая. Зря он зашел в надежде развеяться. Все ясно у
порога. Минут десять разговора, и он начнет зевать со скуки, слушая заранее
отрепетированные, отредактированные реплики, вопросы, ответы. Неужели нельзя
было послать более высококлассных специалистов?
Впрочем, десять минут тоже нужно как-то убить.
Бэфросиаст сел, вальяжно раскинув руки по спинке дивана, и с насмешкой уставился
на глупышку.
— Еще немного и вы начнете зевать, — заметила она, проходя мимо. Поставила
Вивальди и села напротив Бэф, поджав ноги:
— Меня зовут…Нет, сначала представьтесь вы.
— О, а я думал, вы сейчас скажете: а как вам больше нравится?
— Меня зовут Алиса.
— Это ваше настоящее имя? — не скрывая иронии, спросил Бэф.
— Нет, взяла напрокат. Так как вас зовут, мистер Остроум?
— Бэфросиаст.
— То же взяли напрокат? Застрелите того, кто вам его презентовал, —
рассмеялась девушка.
— Это родное имя.
— А-а. Не повезло.
— Отнюдь.
– `Отнюдь'… Вы отпрыск дворянской фамилии?
— Граф.
— Ничего себе! Настоящий?
— Всамделишный, — не сдержал улыбки Бэф. Ее искреннее любопытство было забавно,
смех — заразителен. Запаха лжи не чувствовалось. Девушка не играла. Это и