Облик Зоны (Сборник)

Семенов Сергей

— Сява! — крикнул я на него, доставая верёвку. — Я наёмник, но не изверг. К тому же ты мой…

— Обвязывай… — он тяжело вздохнул и поднял руки.

Перекинул восьмёркой петли и подтянул их поудобнее. А потом снова пришлось затыкать рот Сяве. Он наотрез отказывался от уколов. Не слушая бормотания, я вкатил ему две дозы самодельного коктейля лекарств от радиации. И напоследок угостил мужика ста граммами.

Всё прошло как по маслу. Сява мастерски прополз под сферами аномалий, даже не встревожив их. Собрав урожай артефактов, он с моей помощью выбрался наружу.

Его

лицо светилось от радости, как у ребёнка. В руках он держал пять недешёвых артов.

— Вот значит как ты себе на «пол-литру» зарабатываешь, — усмехнулся я, отвязывая страховку.

Посмотрев на меня, Сява протянул добычу. Я молча смотал верёвку и, убрав её в рюкзак, направился к деревьям, что росли невдалеке. Сява шёл за мной с протянутыми руками. Оказавшись под тенью елей, я повернулся к нему и спокойно сказал:

— Артефакты можешь оставить себе, но с одним условием…

Не моргая, он с открытым ртом смотрел на меня.

— …ты завяжешь с водкой. И чтоб тебе это удалось, пойдёшь за мной к Долгу. Я дам тебе ещё один шанс… Постарайся и его не прое-е… не пропить.

Я механически достал из приклада «Винтореза» старый «Юбилейный» рубль и подкинул его… Нет… Решение уже принято. Не глядя я убрал монету обратно в приклад. Сява сглотнул, но ничего не ответил. А что он мог ответить?

Я его узнал. Именно Савелий мне год назад предложил одно дельце, суть которого я уже не помнил. Доверившись судьбе, то есть монетке, мне пришлось ему отказать. Я потом иногда слышал байки про алкаша, приносящего в бар артефакты и меняющего их на выпивку. «Остограмившись», тот рассказывал о заносчивых наёмниках, которые его кинули с заданием. Кто бы мог подумать, что Савелий станет Сявой, готовым на всё ради водки?

— Савелий, ты меня понял? — спросил я его, перед тем как двинуться в путь.

— Понял… — прошептал он, как будто вырванный мною из цепких лап сна. — Но почему? — неожиданно спросил он.

— Потому что в тот раз выпал — Орёл…

ОРЁЛ

— Вот привязались гады. — Сквозь зубы ругался я.

Мне бы по ложбинке до поля аномалий, а там от них ушёл бы. Слепыши медленно подбирались ко мне, выбирая момент для прыжка. Но дубина не позволяла этого сделать. Из последних сил размахивая ею перед мордами мутантов, я отступал назад, мечтая о заначке. Где они мои сто грамм заветные?! Эх, похмелиться бы… Дубина дрожала всё сильнее в постепенно ослабевающих руках. Перед глазами мелькали красно-синии червечки. Псины рыча, подступали. Ещё шаг, другой. Скорее бы ложбина закончилась. Ну что за напасть такая…

Сквозь гул в голове до моего сознания донеслись звуки похожие на выстрелы. Откуда он взялся? И почему три выстрела? Ладно, два в слепышей, а третий в кого? Промахнулся, наверное. Может, поделится «эликсиром». Наёмник спустился в ложбинку. Снял респиратор. Солнце, пробившее облака, совсем не грело. Он осмотрел рыжих тварей и прошёл за мою спину. Снорк с пробитой головой лежал на прошлогодней листве. Чёрт, вот кому предназначался третий выстрел. Если бы ещё налил мне сто, нет,

хотя бы пятьдесят грамм за спасение души… не дождёшься от него, сразу видно. Он поманил меня рукой и пошёл по склону на вершину, придерживая рукой винторез. Двинулся за ним.

Наемник ничего, не говоря, вынул из рюкзака термос, налил кружку и протянул мне. Лучше бы спиртику налил. Но и хороший чай пойдёт с похмелья. Взял кружку и присел на поваленное дерево. Руки дрожали. Кружка билась об зубы, проливая кипяток на грудь.

— Мужик, тебя как кличут? — вдруг спросил наёмник.

— Сявой. — вырвалось у меня.

— Савелий, говоришь? Ну, пусть так. Скажи мне лучше — где оружие пропил?

Чуть не захлебнулся, допивая чай. Наёмник спокойно сидел на пне и ожидающе разглядывал меня. Тогда был невезучий день, ни одного артефакта не попалось и пришлось продать своё оружие. А он откуда знает?

— Кто тебе рассказал?

— Догадаться не сложно. Вашу братию я вижу постоянно, на Вокзале…

— Я не пьяница! — Он что думает, я алконавт последний? От возмущения вскочил с поваленного дерева.

— А кто же ты? — с усмешкой спросил он.

— Я сталкер! — Ну и что, что я без оружия и нормального комбеза? Просто период неудачный! Сидит, важный такой… Будто у него всегда всё было зашибись!

— Хорошо… — он снял рюкзак и открыл клапан, посмотрев на меня, спросил:

— Сто грамм?

Ошибся. Этот наёмник — Человек! Видит, что мне надо похмелится — я ж не алкаш, просто…руки дрожат. Давно бы так. Я с надеждой переспросил:

— Есть? — А вдруг передумает, — слушай! Мне хватит и полтинника! Налей! А?

— Ты помнишь… — Он выжидательно посмотрел на меня. Неужели передумал? А он медленно продолжил: — Что в Зоне всё не просто так делается?

— Тебе глотка водки жалко? — обида подкатилась к горлу.

— Поверь. Мне не жалко… но ты, Савелий и так уже должен.

С какой это стати ему должен, я его в первый раз вижу.

— Я? Тебе?! — Аж в горле запершило от возмущения.

— Значит, я зря променял твою жизнь на три пули? — Спросил и стал завязывать рюкзак, положив туда кружку с термосом. Чёрт и правду, наёмник спас мне жизнь. Растерзали бы меня мутанты в той ложбинке. От слепышей отмахался бы, но со Cнорком своей корягой не справился б…

— Э—э–э… Погоди… — я схватил его за руку, — Мы же не закончили?

Наёмник одним движением освободил свою руку. Мои ноги подкосились и неудержав равновесие, я упал у поваленного дерева, чуть не разбив голову об него. Он поднялся с пня, накинув одну лямку рюкзака на плечо. И глядя, как пытаюсь встать, спросил:

— Ты когда последний раз ел, сталкер?

И, правда, когда? С трудом приподнялся и сел на поваленное дерево.

— Вчера… — неуверенно ответил.

— Вчера? — переспросил наёмник.

— Ну… может позавчера…

Задумавшись, я начал теребить бороду. Да-а, налипло на ней грязи.

— Ладно… — он подошёл ко мне ближе. — Ты мой должник, и потому я накормлю тебя… Но на еду, ты заработаешь. Это понятно?

— А? — на глаза навернулись слёзы. Не зря говорят, что надежда умирает последней.