Обломок империи
Шрифт:
— Анатолия. Нам придется вернуться к дискуссии позднее.
Или приложила ладонь к замку двери контрольной комнаты. Профессор Адам сидел, сгорбившись, за своей коммуникационной станцией, проигрывая заново части допроса, которые Или позволила ему услышать. Он заставил себя поглядеть вверх, повторяя:
— Я все равно не могу поверить, что это существует в действительности! Мне нужен образец, всего-навсего кусочек кожи. Образец тканей тела. Это невероятно!
Или подняла бровь.
— Все в свое время, профессор. Вы слышали показания Анатолии. Как по вашему профессиональному мнению, могли бы вы сказать, что Синклер Фист — чудовище?
— Чудовище? Ну, я бы… Но все-таки, он не совсем нормальное человеческое существо. Фист не попадает под простые категории. Теперь, основываясь на определении видов, возникает вопрос: может ли он давать потомство? Видите ли, с человеческим существом мы должны…
— Но он искусственно создан или нет?
— Потомок искусственного создания — сконструированное человеческое существо.
Части головоломки начали складываться в единое целое.
«Теперь у меня есть на тебя нужный мне рычаг. Теперь, Синклер, ты мой».
— Спасибо, профессор. Получается, что мы смогли оказать империи огромную услугу и открыли нечеловеческое существо раньше, чем оно смогло захватить власть над человечеством для достижения своих извращенных целей.
Раскрасневшаяся от триумфа, она снова повернулась, к коммуникатору.
— Гиселл? Верни. Давиура в апартаменты Фиста и подготовься принять следующего.
— Да, Или.
«Так много надо сказать». Или вышла в коридор и пошла к лифту, который доставит ее в кабинет. Детали управления никуда не делись и, когда теперь она владела средством уничтожить Синклера, с Лайма в кресле ей предстояла долгая ночь.
Когда дверь открылась, Синклер вскочил на ноги. Заглянули двое из работников безопасности, проверили, где он находится, и широко распахнули дверь. Бросив взгляд в коридор, Синклер увидел еще работников безопасности, пока Анатолия между двух охранников, поддерживающих ее под локти, вошла в комнату.
Свою одежду Анатолия несла в руках, а сама была закутана только в легкое голубое одеяло, наброшенное на плечи.
Синклер с Трудом глотнул и Шагнул вперед, чтобы поддержать ее. Она закачалась, почти падая, он притянул ее к себе спрашивая:
— Что с тобой? Будьте вы прокляты, что вы с ней сделали?
Один из охранников улыбнулся, нагло забавляясь происходящим, и, отдав небрежно честь Синклеру, закрыл за собой дверь и защелкнул ее.
Анатолия дрожала в его объятиях. Он спокойно держал ее, нежными пальцами перебирал ее волосы.
— Ну вот, все в порядке. Сейчас ты в безопасности. Что они делали? Ты заледенела.
— Они задавали мне вопросы, — просто ответила она.
— О чем?
— О тебе. О генетике.
— Кто задавал?
— Или.
Синклер поднял ее голову за подбородок и посмотрел в ее расширенные глаза.
— Они использовали митол?
— Да.
Он почти отнес ее на спальное место. В комнате не было даже платформы, просто губчатый тюфяк на полу рядом с душем и туалетом. Правда, душ не помог бы ей: там была только холодная вода.
Синклер заботливо опустил ее, покраснев, когда одеяло соскользнуло. Анатолия, казалось, не замечала этого, погруженная в наркотический туман. Наполовину испуганный, не зная, что увидит, Синклер осмотрел ее и с облегчением увидел, что, кроме наркотика, ей никакого вреда не причинили.
— Что ты делаешь? — спросила она, когда он встал.
— Иду забрать твою одежду. Ты вся дрожишь, — он остановился. — Они не причинили тебе боли?
— Нет Он с облегчением вздохнул и отправился за ее одеждой.
К моменту его возвращения она перевернулась на бок и вытянулась.
Синклер бросил ненавидящий взгляд на глаз безопасности, который постоянно следил за ними.
— Анатолия, ты должна мне помочь. Мы должны тебя одеть и согреть!
Кое-как им удалось прикрыть ее наготу, и Синклер закатался с ней в одеяло, прижимая ее к себе, чтобы согреть своим теплом.
— О чем спрашивала Или? Начни с самого начала.
— Она спрашивала, где мы повстречались, и я ей рассказала. Я рассказала ей о том, каким странным ты казался, как хотел увидеть своих родителей, как ты их искал. Рассказала о пробе, которую я взяла, и исследованиях, которые я проводила. Она никак не могла понять, что твой отец просто не мог существовать. Я пыталась ей объяснить, что это неизвестный генотип, что он не подходит ни под один из известных человеческих типов.
— Как она реагировала на это?
— Она очень старалась понять, что это значит, но этого даже я не знаю.
— О чем еще она спрашивала?
— О том, когда я была на улицах. Где я была, что делала. Я рассказала ей, как я выжила.., о том, как Микки загнал меня в тупичок и пытался меня изнасиловать. Я ей рассказала, как выдавила ему глаза и била его, пока не разбила ему череп и не убила его. Я рассказала ей, как это было: жизнь в темноте. О том, как мне пришлось снова пройти через это, вместе с Бачменом и Уилер, когда ее бойцы гнались за нами, и о распечатке.
— Ты имеешь в виду, где ты ее оставила?
— Я должна была ей рассказать. Это все митол, он заставляет…
— Знаю, что еще?
— Она спрашивала о тебе. Что ты планируешь делать. Я об этом почти ничего не знала и не могла ей рассказать. Она спросила, что ты думаешь о ней, и я ей сказала.
— Как она это восприняла?
— Когда я сказала, что ты ее ненавидишь, ей, кажется, было все равно.
Синклер дернулся и скривился.
— Она еще что-нибудь обо мне спрашивала?