Обмани меня еще раз
Шрифт:
– Все в порядке?
– я начала переживать за него.
– Да, все нормально. Просто возникли некоторые сложности по последнему делу. Мне надо будет на пару дней уехать в столицу, чтобы встретиться с нужными людьми. Но ты не переживай, звони, если что понадобиться, для тебя я доступен всегда, - Даниил старался не показывать мне свою взволнованность.
– На выходные я уже буду в городе, тогда и встретимся.
Я хотела уйти вместе с ним, но он убедил меня допить кофе. Мужчина поцеловлал меня в щеку, захватил верхнюю одежду и вышел из кафе. После его ухода я почувствовала себя одинокой и покинутой. Как за пару дней Даниил успел стал для меня важным человеком в моей жизни? Понимающим,
Я была погружена в свои мысли о нем и не обратила никакого внимания на человека (А стоило бы!), который на первый взгляд ничем не привлекал внимания. Только вот он шел за нами от самого парка и зашел в то же кафе, что и мы, и занял соседний с нами столик. Он прислушивался к нашему разговору. Он делал снимки, не только девушки, но и мужчины, ничем не выдавая себя. Он же писал сообщения неизвестному адресату, и ждал ответа, скидывая снимки девушки в объятиях мужчины. Ответ на фотографию пришел незамедлительно: „Убрать!” И дальнейшие события закрутились, как колесо по накатанной дороге, всего лишь по желанию одного человека. Зазвонил телефон, и мужчина покинул кафе, оставляя девушку в гордом одиночестве. На большем расстоянии от происходящих событий в одном из кабинетов офисного здания мужчина внимательно рассматривал фотографию женщины. Его глаза остановились именно на этом снимке, хотя их было предостаточно. „Скоро мы встретимся”, - прошептал он одними губами.
Этими словами для меня был подписан отдельный сценарий, который я должна сыграть идеально…
Глава 13
Ева
На работу я ехала как можно медленно, игнорируя возмущенные сигналы других водителей. Торопится, пусть объезжает, мне вот, в отличие от них, некуда спешить. Специально ловила красный свет на всех светофорах, да и выбрала я самый длинный путь до больницы, почти весь город пришлось объехать. Всегда наступает конец пути, что ты выбрал или тебе навязала судьба, как долго бы она не длилась. Вот и я доехала до своей работы, но желания идти не было. Меня хватали и упорно тянули в сторону больницы, а мне хотелось упереться ногами и двинуться в обратную сторону, хоть руку отрубай, чтобы освободиться.
Я сидела в машине и не спешила ее покидать. Включила радио, чтобы тишина не нагнетала еще больше, чем на самом деле, хотелось ее разбавить, чтобы не чувствовать ее остроту. Известный певец распинался перед слушателями и во все горло орал, доказывая всем, что он не боится. «Я не боюсь! Я не боюсь!» - его слова эхом отдавались в моей голове, подталкивая меня предпринять хоть какие-то действия.
И правда, чего это я раскисла? Ну, появился он в моей жизни снова, я же не собираюсь кидаться в его объятия и повторно остаться с конвертом в руке, где он опять от меня откажется, испугавшись высказать мне правду в лицо. Надо только не встречаться с ним. Надеюсь, он выполнит мое единственное условие. И сегодня же я буду освобождена от его давления. С этими мыслями я вышла из машины и направилась в сторону главного входа.
– Он уже ждет, - Павел Николаевич нервно мерил свой кабинет, когда я зашла к нему полностью готовая к работе.
– Я не пойду туда, пока он будет попадать в поле моего зрения. Пусть погуляет где-нибудь, иначе я не выйду из этого кабинета, - в подтверждение своим словам удобно устроилась на старом диване главврача, вдобавок, и ногу на ногу закинула. Нагло? Да! Но мне мое спокойствие для работы было важнее. Его присутствие мешало бы мне сосредоточиться.
– Он об этом знает?
– Павел Николаевич удивленно вскинул брови, но кроме вопроса больше ничем не прокомментировал мое поведение.
Я один раз кивнула головой и взяла в руки старый медицинский журнал, лежавший на столе неизвестно сколько времени. Главврач покинул кабинет на пару минут и вскоре вернулся за мной. На этот раз я послушно последовала за ним в сторону платной VIP-палаты. Иначе и быть не могло. Я с неохотой переступила порог и до конца не поднимала голову, глубоко в себя заталкивая все свои чувства, что могли мне помешать в работе.
На кровати лежала девочка лет восьми. Ее лицо не выражало никаких эмоций. Она спокойно полулежала на приподнятом подголовнике и ждала вердикта. И каким бы он не был, это ее нисколько не пугало, словно она догадывалась о своем здоровье. Меня удивило ее несколько странное поведение. Но глаза ее оживились, это я заметила даже сквозь ее очки, как только я подошла поближе и оказалась перед ней во всей своей красе. Девочка изучала меня так, словно сканером проходила. Даже мужики так на меня не смотрели, как она в данный момент.
– Привет. Всю меня изучила? Ну как, понравилась? Теперь я могу тебя осмотреть?
– как можно мягче спросила я и присела на краешек кровати.
– Меня зовут Ева Александровна и я буду твоим лечащим врачом.
Я, как могла, сдерживала себя, понимая, что маленькая девочка не причастна ко всему, что творит ее отец. Но некоторые чувства давали о себе знать, неожиданно, без моего ведома и участия, заставляя меня говорить те слова, которые я бы не сказала, будь другая ситуация. Вздохнула и на пару секунд закрыла глаза, выравнивая свое внутренне состояние.
– Знаю, папа говорил о вас, - мои слегка грубоватые вопросы никак ее не задели, но меня больше заинтересовало то, что Чернов мог вообще что-то рассказывать обо мне своей дочери.
– Тогда ты знаешь, что мне нужно тебя осмотреть и взять необходимые анализы, для этого ты пару дней проведешь в этой палате, - мне показалось странным, что дочь вовсе не похожа на отца.
– Я готова, - Антон был со смуглой кожей, черные, как влажная земля по весне, волосы, крупное телосложение, когда как девочка, что лежала передо мной, была с белой фарфоровой кожей, огненно-рыжими волосами, струящимися, словно свежий мед, так и хотелось коснуться их и пропустить через пальцы. На ее лице красовались веснушки, словно кто-то неаккуратно рассыпал на снег оранжевые ягоды рябины. Наверное, вся в мать. Неужели за то время, что мы не пересекались, у Чернова поменялись вкусы? Хотя, меня это не должно волновать, вот ни капельки, но почему-то волна раздражения на рыжую женщину, что родила ему такую чудесную дочь, прокатилась внутри меня.
– Меня зовут Лесма, латышское имя, что означает «пламя», но папа обращается ко мне Лесми. Мне так привычнее, - ничуть не смущаясь, ни меня, ни Павла Николаевича, который оставался безучастным, тараторила девочка.
Я промолчала в ответ, меня не должно интересовать причины, по которым Чернов подобрал такое имя для дочери, мне надо поставить диагноз и на этом наше знакомство оборвется.
– Вы меня вылечите? Я хочу ходить в школу, а папа мне не разрешает, боится за меня, - ее вопрос меня удивил, и я взглянула на нее, наши взгляды пересеклись.
Лесми не боялась того, что я ей скажу. Она держалась, как боец, понимая все, что с ней происходит. И девочка не унывала, она хотела жить как все дети, ходить в школу, веселиться, но была лишена всего этого из-за чрезмерной опеки родителей. Их можно понять, что они переживают за своего ребенка, но лишают их самого главного — счастливого детства. Иногда нужные радостные эмоции лечат лучше, чем неизвестные таблетки.
– Смотря, что я у тебя найду, но обещаю, что сделаю все возможное и невозможное, - за короткое время, что провела рядом с ней, она сумела чем-то зацепить меня.