Обманщик

Шехтер Яков

– Подожди, сумасшедший, - смеялась Хэдва - дай свет включить, ещё зацепишься за что-нибудь.

– Да ведь я вырос на этом полу, ходить на нём учился.

Хэдва вдруг перестала смеяться.

–

Что это, - испуганно спросила она.
– Вот здесь, у стола, под ногами. Включи скорее свет.

Метушелах лежал на боку, оскалив зубы. От его ноздрей и глаз муравьи уже успели протянуть к щели плинтуса свои ниточки.

Моше побежал в туалет. Едва успев приподнять крышку унитаза, он выплеснул в него весь ужин. Тошнота накатывала волнами, накрывая его с головой. В желудке уже давно было пусто, но рвота не останавливалась. Прижимая руки к горлу и животу, он исходил слюной и зелёной желчью. Через полчаса Хэдва вызвала амбуланс, и Моше увезли в больницу.

Пришел лечащий врач. Как ни в чём ни бывало, он улыбнулся Моше, взглянул на показания приборов и присел на краешек кровати.

– Болит?
– спросил он, осторожно прокалывая иглой кожу на сгибе локтя. Сейчас станет легче.

У Моше вдруг перехватило горло. Укол всколыхнул доселе скрытые глубины понимания. Причина его болезни

и смысл внезапного "выздоровления" вдруг предстали перед ним так же отчётливо и ясно, как пустая ампула из-под морфия на столике. Это было так просто, что он изумился, как не понимал раньше и почему другие не разделяют его понимания. Словно платок из шляпы фокусника, прозрение потянуло за собой понимание других проблем. Оно шло обвалом, расширяясь и захватывая весь мир, такой непонятный и таинственный прежде и столь прозрачный и объяснимый теперь.

Врач поднялся с постели и приказал задернуть занавеску.

Хэдву вывели в коридор. Уже не сдерживая рыданий, она говорила медсестре:

– Если б вы видели, как он смотрит. Словно не я его жалею, а он меня.

Пряди седых волос выбились из- под парика цвета галилейской земли. Хэдва уже не поправляла их, а только плакала, сжимая в горячей руке промокший от слёз платок.

Врач прикоснулся к панели магнитофона. Кассета остановилась.

– Не бойся, сынок, - сказал он, опуская руку на лоб Моше.
– Это ведь только начало.

Моше уже не сомневался, кто стоит перед ним.