Обмануть красиво, или Когда слетает чешуя
Шрифт:
– Пока! До скорого! – слышались позади голоса. Котики…
– До встречи, – шепнули мои губы. Душевные и открытые селяне, кажется, я действительно хочу к вам вернуться.
Черт, я все-таки привязалась…
Секс по дружбе
Дорога была трудной. Если летом мне только мозоли мешали, то сейчас все оказалось в сто крат хуже. Поездка выматывала не только лошадей, но и седоков, которые прикладывали максимум усилий, чтобы:
а) удержаться,
б)
в) не сползти от усталости прямо в снег.
– Почему мы в телеге не поехали? – закатывая глаза, спросила я Хата на привале. Мы сидели у костра, как ни странно, в том самом месте, где меня нашло семейство Котико. Да, я, кажется, помню эту кривульку-березу, к которой была привязана их лошаденка…
– Потому что повозка вообще бы застряла, – недовольно буркнул Хат, вымотанный не меньше меня. Он помешивал варево в котелке, а я сидела рядом и смотрела на огонь. Хор-рошо… Если на зуд внимания не обращать, так вообще жизнь прекрасна.
Мышцы приятно ныли. Я положила локти на колени, а голову – на кисти, и задумалась. На ум невольно пришло воспоминание, когда мы сидели у летнего костра, и я после еды отправилась в кустики. Ви поспешила следом и еще долго мешала мне расслабить мочевой пузырь.
Я сонно улыбнулась. Да уж, селянка была права: я, не тушуясь, творю много всякого, но банально стеснялась попИсать … Пора бы на досуге поработать над своими зажимами, товарищ актриса.
Цепляясь одно за другое, в голове плыли кадры последующих событий: я попала обратно в свой мир, узнала о «большой и толстой» любви Мученика, встретила Катрину-2, вернулась обратно, нашла кулон…
– На, – вывел меня из транса голос Хата. Я встрепенулась и машинально приняла миску с похлебкой. Мгновенно обожженные руки взвыли, и я, охая, поставила тарелку в снег. Пальцы зачерпнули немного снега, а голова, словно проснувшись, заработала еще активнее.
Кулон! На той стоянке я нашла кулон! Чей он? И… куда делся?
Почему прямо сейчас казалось важным вспомнить, куда я положила таинственный талисман. Напрягая память, удалось выудить, что находку я запихнула в карман своих черных обтягивающих брючек.
И где же они сейчас?
– Ешь, а то холодное будет, – снова обратился ко мне Хат, присаживаясь рядом. Как ни странно, он преспокойно держал нагретую плошку прямо в руках.
– Тебе совсем не горячо? – недоверчиво поинтересовалась я, поднимая свою тарелку с земли и принимая ложку.
– Держать? – выгнул бровь законник и улыбнулся. – Не горячо. Годы тренировок с разумом, и ты сможешь уничтожить в себе боль, страх, ненависть.
– А ненависть-то зачем уничтожать? – не поняла я, пробуя еду. О, теплая, отлично! – Это ведь твое чувство, зачем избавляться от части себя?
– Это неконструктивное чувство, – с аппетитом жуя, ответил Хат. – Оно мешает работе и жизни. В целом, назови хоть один пример, где ненависть
Я растеряно примолкла, а потом с жаром воскликнула:
– Ненависть дает силы для какого-то свершения! Предположим, ты ненавидишь своего коллегу, и тут он вдруг становится лучше тебя. Ты бы в другой ситуации просто пожал плечами, а тут захотел улучшить свои позиции!
– Не-ет, – качнул головой Хат, опуская тарелку. – Во-первых, ненависть к кому бы то ни было сделала бы меня озлобленным, а такие люди не могут дарить мир и порядок стране. Наши учителя были мудрыми людьми, и я не раз в этом убеждался…
– А во-вторых?
– Во-вторых, я бы, может, и улучшил позиции. Но такие эмоции, как ненависть, оставляют за собой опустошенность. Надолго их силы не хватит. А чтобы кого-то побеждать – одной ненависти недостаточно.
– А что же надо еще? – уточнила я, думая о Мике. Да, я его ненавижу. Но для грамотной мести надо успокоиться и все продумать.
Хат со снисходительной улыбкой проговорил, подтверждая мои мысли:
– Желательно трезвая расчетливая голова и работающие мозги. Но тут еще нужно понимать: а стоит ли побеждать? Стоит ли овчинка выделки?
– Конечно, стоит! – даже возмутилась я, коварно расчленяя Мика в своих мечтах. Вот сейчас дорежу последний кусочек – и сразу стану трезвой и расчетливой.
– Победа и месть, Трина, разные вещи, – вдруг серьезно произнес Хат и повернул ко мне голову. Я удивленно посмотрела на него – и едва не утонула в желтых, как мед, глазах.
Однако тут же вспомнила другие, темно-зеленые, кипарисовые… А ведь кипарис, если не ошибаюсь, символ печали и даже гибели! О, как я раньше не догадалась, что этот темный рыжий вот так запросто сможет поразить меня в самое сердце – насмерть?..
– О какой мести ты говоришь?.. – нервно засмеялась я, отводя взгляд.
– Я знаю, о чем ты думаешь. – Внушительно проговорил Хат, снова обращая свое внимание к тарелке. – Не надо. Не стоит он того. Живи свободно и в свое удовольствие, ты ведь еще так молода!..
В его голосе зазвучали какие-то тоскливые нотки. А, он ведь потерял первую жену, если правильно помню. Ох, поэтому и на Ви обратил свое внимание – ведь она так похожа на нее…
Так, стоп! Нет, Трина! Нет, нет и нет! Ты не будешь обнадеживаться этим и думать, что Хат ее не любит.
Нет, я сказала! Ты помнишь, какими он глазами на нее смотрел?!
Нет, ты не станешь утешать его, если у них с Ви что-то разладится! Нет, и точка!
– А ты тоже замечал, что мы с тобой похожи? – отрешенно полюбопытствовала я, даже не заметив, как произнесла это вслух.
– Похожи? – тихо удивился Хат, и я покраснела. Но слово не воротишь – давай, Трина, выкручивайся!
А что тут выкручиваться? Правду надо говорить. Как И-зи велела. Блин, легко ж ей живется с такими понятиями! Просто на изи*!