Обманутый ангел
Шрифт:
Пол лишь хмыкнул в ответ.
— Ну так скажи мне, что же произошло во Флоренции?
— На самом деле все просто. Стюарт с Викторией входили в одну секту. Они называли себя петрувианцами. Просто жуткая группировка. Мясники. Убийцы. Причем наихудшей разновидности. Они убивали, провозглашая, что делают это во имя мира, во имя справедливости, во имя Бога. Они убили мою мать.
— У них наверняка были на то серьезные причины! — возразила Дэмин. — Кодекс вампиров никогда не позволил бы...
— Кодекс вампиров
— Ты не прав. Кодекс был создан, чтобы защищать людей. Он всегда их защищал.
Но тут Дэмин поняла, что означал тот символ союза в ролике. Серебряная кровь, спаривающаяся с человеческими женщинами. Пол Рейбурн был рожденным демоном, нефилимом. Отродьем Кроатана и Красной крови.
— Ты не должен существовать, — произнесла она. — Вампиры не наделены даром сотворения жизни.
Даже дочь Аллегры некоторые члены сообщества считали Мерзостью. Никто не знал, как Шайлер появилась на свет.
— И все же я существую. И я такой не один. Будь осторожна, вампир. Вы не единственные сироты Всемогущего в этом мире.
Пол поднял руку, и Дэмин увидела, что он держит цзаньмадао, двуручную саблю, сверкающую адским пламенем.
— Мне очень жаль, ибо я не лгал, когда говорил о своей любви, мой прекрасный венатор. Но я не могу позволить тебе жить. Госпожа должна сохранить свои тайны.
Дэмин извлекла палочки из волос и вскинула Милосердного Убийцу.
— Я тоже сожалею. Моя любовь к тебе была настоящей.
Юноша-демон улыбнулся.
— Да, тебе пришлось сделать меня своим фамильяром. Увы, но церемония не позволит тебе причинить мне вред. Моя кровь — твоя кровь.
Конечно же, он был нрав. Священное целование внушало вампирам привязанность, и никто из Голубой крови никогда не смог бы намеренно причинить вред своему фамильяру уже после первого же укуса. Наибольшей опасностью была вероятность довести человека до полного потребления из-за жажды крови. После того как священное целование было совершено, человеку уже никогда ничто не грозило со стороны его вампира.
Дэмин пристально взглянула на Пола. Воротник его рубашки был расстегнут, и девушка снова увидела его. У юноши на шее. Тот самый триглиф с символами из первого ролика. Меч, пронзающий звезду, — знак Люцифера. Знак союза. И изображение ягненка.
В первый раз она увидела этот триглиф, когда заключила Пола в объятия и пронзила его кожу клыками. Она избрала его. Она сделала его своим. Она поступила так по велению любви и долга. Он просил ее не делать этого — но лишь затем, чтобы ее решимость сделать именно то, что он хочет, усилилась.
— С этим правилом есть одна проблема, — произнесла Дэмин, занося меч. — Ты не человек.
Вот почему у его крови был такой странный вкус. Эта горечь шла от вкуса угля и преисподней.
Пол
— Подумай о своей любви! — взмолился он.
Дэмин взглянула на него без жалости.
— Я думаю, — отозвалась она и изо всех сил вонзила меч ему в сердце.
ГОСПОЖА
Флоренция, 1452 год
У самой высокой башни Флоренции был недостроен купол, и Томи с Джио снова взобрались по каменной стене наверх.
— Здесь ничего нету, — произнес Джио, покачав головой.
Томи еще раз обошла башню по периметру. Она посмотрела на ночное небо через проем в своде. Потом присела и постучала по каменному полу. Звук получился глухой. Хоть купол еще не достроили, работы над полом уже были завершены.
— Вниз по лестнице, — скомандовала Томи. — За мной.
На верхней лестничной площадке не было ничего, не считая потайной двери. Томи надавила на нее, и та повиновалась ее приказу.
В помещении находилась человеческая женщина. Одна из первых красавиц Флоренции, чьи портреты рисовали многие из величайших художников города, поголовно в нее влюбленные.
— Симонетта! — воскликнула Томи.
Симонетта де Веспуччи была замужем за дворянином из окружения Медичи, и ходили слухи, будто она любовница самого Лоренцо де Медичи. Ее было не видно в городе в последнее время, и теперь Томи поняла причину этого.
— Не подходи ко мне! — завопила Симонетта, защищая огромный живот. Она была на девятом месяце беременности.
Когда женщина обхватила живот руками, Томи заметила у нее на руке метку. Такую же, как и у того человека из Цитадели.
Любовником Симонетты был не Лоренцо Медичи.
— Кто твой любовник? — потребовал ответа Джио. — Кто отец твоего ребенка?
Томи понимала, о чем он спрашивает на самом деле: в какой личине Князь тьмы вновь ходит по земле? Утренняя звезда вернулся, это ясно. Но в чьем облике?
Когда Симонетта ответила, Томи не удивилась.
Девушка сказала, что отец ее ребенка — Андреас.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
РАЗВИЛКИ ДОРОГ
ГЛАВА 41
ОРДЕН ПЕТРУВИАНЦЕВ (ШАЙЛЕР)
Шайлер отыскала для Мари Елены маленькую комнатку в северо-западном углу собора Санта-Мария-дель-Фьоре, небольшом, укромно стоящем подсобном здании из архитектурного комплекса базилики, в котором располагался орден петрувианцев. Они прибыли во Флоренцию несколько часов назад. Когда Шайлер освободила Геди от принуждения, он настоял на том, чтобы они отвели девушку к священнослужителям.