Обманувшие себя
Шрифт:
Потому что уже очевидно, что, если Катрина не покончит со своей навязчивой идеей, она может выставить себя в самом дурацком свете.
Он напомнил себе, что этот возраст отличает очень ранимое самолюбие. Еще десять лет, и Катрина расстанется с иллюзиями, поймет, что жизнь коротка, а человеческая память еще короче.
— Можно попробовать твой шоколадный мусс? — спросила Катрина.
Взглянув на свою тарелку, а потом на влажные губы Катрины, Дэн понял, что она хочет взять его ложку или даже ждет, чтобы он сам покормил
— Прошу, — непринужденно сказал он и придвинул к ней тарелку.
— У-у, — протянула Катрина. — Дэн, а ты бы покормил меня?
— Ты уже большая девочка, — весело отозвался он, — теперь и сама справишься.
Меган пристально наблюдала за происходящим, хотя какую-то часть своего внимания была вынуждена уделять долгой и скучной истории о детстве Нила в Америке.
Покончив со своим муссом, Меган отодвинула тарелку, думая о том, что Катрина не так наивна, как она себе представляла. И одержимость Катрины куда сильнее, чем можно было предположить.
Дэн оказался прав. Это нечто большее, чем детское увлечение или чрезмерная влюбленность. У Меган возникло чувство, что за прекрасной внешностью Катрины скрывается дьявольская решимость.
— Ты выглядишь усталой, — послышался тихий голос Дэна.
— Это потому, что я действительно устала.
— Хочешь пойти отдыхать?
Вопрос был задан с таким искренним участием, что Меган не нашла подходящего ответа. Когда он говорит таким вот тоном, легче понять, что должна чувствовать Катрина.
По-видимому, Чарлз Мэддисон тоже услышал этот диалог, потому что громко сказал с другого конца стола:
— Дэн, да неужто ты не можешь хотя бы портвейна дождаться?
Дэн поднялся из-за стола, положил руку на затылок Меган и сразу почувствовал, как напряглись ее мышцы.
— Нет, портвейн я, пожалуй, пропущу. Мы с Меган сегодня работали с раннего утра…
— Я уж представляю! — с завистью воскликнул Чарлз, а его жена бросила на него свирепый взгляд и толкнула локтем в бок.
Взгляд Катрины говорил о том, что ее только что пронзили кинжалом в грудь,
— Ты идешь спать?
— Да, мы лучше пойдем спать. Утром увидимся.
Он увидел, как Катрина вздрогнула, услышав это уверенное «мы», и почувствовал жалость.
— Идем, Меган, — негромко сказал он.
Меган позволила ему отодвинуть ее стул и встала рядом с ним. Они попрощались со всеми, после чего Дэн — в мертвой тишине — властно, как признанный любовник, обнял ее за плечи, и они вдвоем покинули столовую.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Когда Меган шла вслед за Дэном по увешанному портретами коридору, она была вынуждена прикусить язык. Ей многое хотелось сказать Дэну, но вряд ли это стоит слышать окружающим.
А где же ее вещи? Она с воинственным видом повернулась к Дэну:
— Где мой чемодан?
— Наверху, в твоей комнате.
— Ха-ха! В нашей комнате, ты хочешь сказать? Как ни смешно, но этот пункт договора выпал у меня из памяти.
В отдалении кто-то с грохотом передвинул стул. Дэн мрачно посмотрел в ту сторону.
— Меган, идем наверх.
— Нет. По крайней мере, до тех пор, пока не придем к взаимоприемлемому соглашению относительно устройства на ночь.
— Послушай, я понимаю твое беспокойство… — начал он. — Но мне не хотелось бы вести разговор такого рода здесь, где аудитория ловит каждое наше слово.
Меган посмотрела на него с вызовом:
— Охотно верю!
Дэн глубоко вздохнул, напоминая себе о необходимости сохранять хладнокровие.
— Меган, — тихо заговорил он, — если весь смысл твоего пребывания здесь состоит в том, чтобы создать иллюзию горячей любви между нами…
— Это верно, — согласилась она.
Какой же сумасшедшей она была, когда пошла на все это!
— Тогда не лучше ли выйти из игры, раз нас в любой момент могут застать за перепалкой насчет того, где мы проведем всего две ночи?
— Вовсе не обязательно. Могу же я свято блюсти свою чистоту? — сказала Меган елейным голосом. — Может такое быть?
Глаза Дэна вспыхнули.
— Вполне. Но в этом случае ты борешься со своей совестью, а не злишься.
Меган непонимающе смотрела на него.
— И я советую тебе приберечь свое отвращение до той минуты, когда мы окажемся наверху, — жестко добавил Дэн. — Давай немедленно туда и отправимся. Пока Катрина не поинтересовалась, почему тебя настолько пугает перспектива провести со мной ночь.
Меган решила, что здесь он прав; поэтому ей ничего не оставалось, кроме как последовать за Дэном вверх по величественной лестнице.
Она представила себе бесчисленных женщин, которые поднимались по этим ступеням на протяжении столетий, представила их шелковые платья, отделанные кружевами юбки, грациозно шуршащие по полу при каждом шаге. И она оказалась в их ряду — в вульгарных желтых брюках и туфлях на резиновой подошве!
Когда Меган с Дэном достигли второго этажа, перед ними предстал большой бронзовый бюст мальчика на мраморном постаменте. Наверное, в любом другом месте он показался бы нелепым, но с этими просторными залами и высокими потолками гармонировал идеально.
Меган задержалась возле бюста. Несомненно, ей знакома эта упрямая линия подбородка. Да и характерный нос, и глаза под густыми ресницами…
— А это кто?
Дэн с подозрением взглянул на нее.
— Это я.
— Я так и подумала. — Она улыбнулась при мысли о том, насколько, должно быть, невыносимо было для мальчишки неподвижно сидеть долгие часы, позируя скульптору. — Дэн, а ты был очень мил в детстве!