Обнажённый экспресс. Юмористический эротический роман
Шрифт:
В седьмом купе сексуальная жизнь тоже не стояла на месте. Ирина и Аркадий единогласно, уже в который раз, решили повторить свои интимные процедуры. Причём, с таким азартом, что долго не могли оторваться друг от друга. Старым народным способом: он – наверху, она – внизу…
Ирина, на сей раз, вздыхала более восторженно и упоительно.
Добрый и совсем и не старый, но почти сорокалетний отставной майор оказался очень даже… моторным «собеседником». Да какая там старость! Сорок лет
Впрочем, всему наступает конец… После последнего момента… наивысшего напряжения они, не сговариваясь, всё-таки, решили сделать паузу. Они очень крепко обнялись, как два иностранных разведчика, при долгожданной встрече или явке, и приняли, наконец-то, сидячие позы.
По всей вероятности, пришло время перейти и к светским беседам про жизнь.
Отставной майор с восторгом хлопнул её ладонью по бедру.
– Ну, да, конечно, мы… многое можем, – лицо Ирины сияло.– Но, всё же, секс – это не главное. И я всегда буду ратовать за высокую мораль и нравственность.
– Даже стоя на четвереньках на перроне большого вокзала?
– Брось, говорить гадости, Аркадий! Я же не на вокзале, а с тобой… Это совсем другое дело.
– Беру свои слова назад. На вокзале ходить без одежды – не совсем прилично. Пусть так поступают нудисты. Их такое… завораживает.
– Не будем о гадостях. Я сейчас поняла самое главное.
– Что-нибудь опять из Теории Относительности?
– Да, почти что так,– она бесцеремонно схватила его за ещё не совсем поникший фаллос и таинственным голосом произнесла. – Он у тебя какой-то кривой, направлен в левую сторону.
– И что из того, что кривой! Ведь нам из него не стрелять, Ирина! Да и не только из него… Это ведь не автомат и не пулемёт. Или я ошибаюсь?
– В данном случае ты, Аркаша, прав. Это не пулемёт, но оружие очень скорострельное и… автоматическое. Но только ты не критикуй больше наших депутатов и я не буду. Я осознала. Они ведь такие хорошие. Такие милые…
– Когда спят на заседаниях… Но то, что у нас с тобой, Иришка, всё отлично состыковалось, не их заслуга. Это заслуга даже, конкретно, не твоя и моя.
– А чья же? – она явно удивилась. – Американского президента, что ли?
– Тут заслуга,– он поднял вверх указательный палец,– наших с тобой половых органов. Они исправно… работают.
Палахов нежно прикоснулся к её плечу рукой. Потом очень быстро оделся и пересел к столику и, буквально, уткнулся носом в кроссворд.
При этом справедливо заметил:
– Да, именно так. У нас с тобой всё впереди, Ирочка. Как и должно быть… у нормальных людей.
– Я верю, что ты, Аркаша, настоящий офицер и сдержишь слово. До конца нашей поездки я рассчитываю на самые тёплые отношения к себе с твоей стороны.
– Разумеется, Ирочка. Я ведь не садист и не половой извращенец. Будем активно… сотрудничать с помощью наших организмов. Мы с тобой едем до Владивостока, до конца. Посмотри, какой за окном пейзаж! Всё у нас впереди, но только… потом.
– А сейчас? Может, ещё успеем.
– Успеть можно… А можно и не успеть. И нас с тобой застанут совсем юные и неискушенные в дорожном разврате люди. Застанут, обрати внимание на игру слов, не за мытьём посуды.
– Ты некрасиво себя ведёшь, Аркадий. Получается, показали, что называется, музыканту гармошку, а играть на ней ему не позволили.
– Я так не думаю. Ты сейчас такой… музыкант, что до вечера тебя будет знобить. Я такое гарантирую. Ты, мне думается, наигралась на… гармошке до головокружения. Но на ногах пока держишься.
– Ради нашего обоюдного счастья и радости, я готова вытерпеть даже твои неадекватные высказывания. Поэтому, может…
– Сейчас ничего не может быть,– почти решительно и твёрдо заявил Палахов. – Никак не может быть…
– Почему же,– она захныкала, как ребёнок, – почему?
– Я же тебе, Ирочка, уже сообщил. Вот-вот вернётся кто-нибудь из наших молодых попутчиков.
– Почему ты решил, что кто-то из них сейчас придёт?
– Потому, что, согласно купленным билетам, они не будут долго ехать в тамбуре вагона, – почти по-отечески сказал он. – Нам пока немного надо повременить, успокоиться и принять серьёзный вид. Выполнять!
Она с глубочайшим вздохом и взором, наполненным вселенской тоски, засунула руку под подушку и достала оттуда плавки. Одела их, очень демонстративно и подчёркнуто, явно намекая попутчику на то, что она, всё ещё, женщина, а не коза, заблудившаяся на выпасе.
Отставной майор понял и оценил её красноречивый жест и едва не отменил своего решения, поданного почти командирским голосом минуту назад.
Собрав, всё-таки, в кулак всю свою силу воли, Ирина надела на свой не очень стройный, но привлекательный стан трусы и тихо и сокровенно произнесла:
– Опять с меня течёт… и это…
– И такой факт должен тебя радовать, Иришка.
– Радует, но только то, что происходило до… этого.
– Ты неугомонна, как сплочённый отряд скаутов, у которых храбрые омоновцы отняли рогатки.
– Да, ну тебя к чёрту! Всё шуточки… какие-то.
– Ладно. Давай ещё пару раз.
– Нет уж. Теперь я передумала…
Ирина вовремя привела себя в относительный порядок и села напротив отставного майора. Ведь только она решила поучаствовать в разгадывании кроссворда, как в дверь купе постучали.
Рамеш и Дейзи
Встала с места именно она, а не Палахов, как младшая по званию и по возрасту, и отперла её.
В уютное гнёздышко на железнодорожных колёсах, в седьмое купе, вошли их молодые попутчики, парень и девушка – Анатолий и Елена. Совсем молодые. Обоим по двадцать лет. Если и чуть больше, то не намного. Симпатичные. Конечно же, не красавцы, но гораздо приятней на вид героинь и героев всяческих телешоу и проводника их вагона Гриши.