Обними
Шрифт:
— Всё в порядке?
Такое с ней уже бывало. В их первые вечера, когда в его объятиях оказывался железная статуя. Но тогда это было объяснимо, он был для Риты чужим. И остаётся им, на самом деле. А сейчас она в кругу семьи…
Рита пожала плечом и завела руки за спину.
— Да. Вполне.
Вряд ли. Но почему он не может заставить себя относиться к этому с безразличием? Должен бы. Давно должен.
— Тогда до завтра? — проговорил он.
Она кивнула, и в этот момент мобильник в её руке зазвонил.
— Да. Пока, — выронила Рита и снова унеслась
Хорошо бы ему просто показалось, будто что-то не так. Если нет, то всё это вообще не нормально. Многое становится ясно про саму Риту. Мэтта так замкнуло на своей глупой обиде, что видеть дальше собственного носа стало сложно…
Лифт доехал, Мэтт вышел на этаж и оказался возле знакомой двери. Надавил на звонок. По ту сторону пронеслось приглушенное «ти-линь», и почти сразу щелкнул замок. Ждали. Хотя Мэтт и не опоздал. Дверь начала отъезжать, в проёме появилась женская стройная фигура в обтягивающем белом гольфе и узкой чёрной юбке от талии до колена.
Утро, отпуск, а она уже в боевой экипировке.
— Привет, — бросила Рита. — Проходи.
Она развернулась и энергично застучала каблуками в сторону кухни. Каблуки. Опять. Мэтт переступил порог, закрыл дверь и проследил за тем, как удаляется узкая юбка. Сзади у неё обнаружился длинный разрез, доходящий почти до самого интересного. Взгляд скользнул ниже. Из-под юбки выходил чёрный плотный шов на чулках, шёл под коленом, по голени к пятке, и исчезала в туфлях, находя продолжение в длинных каблуках.
Мэтт облизнул губы. Стянул с головы шапку и швырнул на радиатор. Кровь побежала по венам чуть быстрее нормы.
Рита свернула в ванную и исчезла из виду.
Он когда-нибудь перестанет так реагировать на эти ноги? Вряд ли. Ведь он знает, что если стянуть юбку, шов на чулках дойдёт до самой окантовки, удлиняя ноги раза в два…
— Давай договоримся, — тёмная голова появилась из проёма, карие глаза посмотрели на Мэтта в упор. — Впредь ты заходишь сам, чтобы я не бегала. Дверь будет незаперта. Папа еще не проснулся, так что можешь заняться… чем-нибудь. Хочешь чаю? — она выгнула одну бровь.
Чай. Отлично. Чай и не думать о ногах.
Можно было бы предположить, что она собирается в таком виде расхаживать по квартире. Она может. Но вчера она уже явилась миру вязаной плюшкой, так что этот порог был пройден.
— Я знаю, где кухня. Не отвлекайся. — Мэтт повесил бомбер на крючок и двинулся навстречу Рите. — Ты куда-то уходишь?
Её голова снова исчезла за откосом ванной.
— Да, нужно съездить на работу на пару часов, — донеслось оттуда.
Интересно. Мэтт дошёл до проёма, остановился и привалился к нему плечом.
— На работу? В отпуске?
— М-м-м… да. Что-то вроде того. — Рита замерла возле зеркала, подсвеченного яркими лампами. Прогнула спину, подалась к своему отражению с зажатой в пальцах щеткой от туши. Кошка. Пластичная, гибкая кошка… — В Сити, так что я быстро. Офис открыли, но работает он пока так себе, — она принялась ловко махать щеткой по и без того длинным ресницам.
Мэтт
— И без тебя там умрут, правда?
Этого стоило ожидать. Она не могла уйти в отпуск как нормальный человек. Нужно было взвалить на тонкие плечи хоть что-то.
Рита не ответила. Закончила с ресницами, опустила взгляд, нашла возле раковины чёрный тюбик и воткнула в него щетку. Решительно закрутила. Почему это так злит? Не тушь, конечно. Мэтт на секунду сжал челюсть, бесцельно обвёл взглядом комнату. Снова остановился на отражении лица в зеркале. Рита за это время взяла тюбик с помадой, приоткрыла губы и начала выводить на верхней полосу «Сливового нюда».
Завораживающе. Взгляд увяз, в горле образовался ком.
Если начинать анализировать увиденное за последние двадцать четыре часа, выходит, что Амрита — всего лишь глубоко отвыкшая от любви и тепла, замёрзшая девочка. Ей нужен отпуск, нужен отдых. Побыть с семьей, какой бы странной та ни была. Личная жизнь ей тоже нужна, хоть она и отгоняет от себя варианты. Рита упрямо заталкивает себя в привычную ракушку и даже феерический вечер хотела перевести в формат якобы дружбы. Какая к чёрту дружба? Если бы Мэтт на неё согласился, она очень скоро закончилась бы в горизонтальной плоскости и снова всё полетело бы в пропасть.
— Так и будешь стоять и смотреть? — голос Риты нарушил образовавшееся молчание.
Она уже довела линию по нижней губе и сейчас типично по-женски поджала губы, чтобы распределить помаду… Чёрт, да. На это можно смотреть вечно. Хотя вечно всё равно не выйдет: уже сейчас по шее пошло покалывание. Мэтт коротко кашлянул, забросил руку за голову и согнал мурашек с кожи.
— Твой взрывной чаёк стоит там же? — ровным голосом выронил он.
Вроде бы ровным. Вроде бы. Рита тихо хмыкнула. Карие глаза нашли его голубые в отражении зеркала.
— Тебе не идет быть злопамятным. Ты для этого слишком хорошенький.
Мэтт закатил глаза и оторвался от откоса.
— А еще я модель белья и стриптизёр. Повезло, правда?
Он забросил руки за голову, захватил джемпер на лопатках и резко сдернул через голову. Остался в своей обычной рабочей медицинской рубашке, а тёплую вещи отшвырнул на полотенцесушитель. И двинулся в сторону кухни. Туда, куда его отправили изначально. Вот всё и вернулось на свои места: Амрита колется булавочками на тему внешности, Мэтт уходит от разговора. Еще вчера она не была намерена шутить вообще, но вчера они в принципе не могли общаться без долгих пауз между репликами.
Он включил чайник, взял с сушилки две чашки и открыл шкаф над головой. Легко вытащил банку с пометкой «имбирь» и всыпал по большой щепотке в каждую чашку.
Что изменилось за ночь? Или это просто время начало истончать стену между ними? Может быть у Риты хватает других проблем и поэтому она не так остро реагирует на него. Может быть их «слон в комнате» меркнет на фоне всего остального. В конце концов, это был всего лишь секс. Да, закончилось всё так себе, но это не повод шарахаться друг от друга дольше одного дня.