Обними
Шрифт:
Она отбросила одеяло, соскочила на пол и метнулась к изножью кровати, на которое с вечера повесила джемпер и джинсы.
— Почему ты не разбудила меня раньше?
Мама проследила за её движениями.
— Зачем? — прозвучало спокойно и будто с улыбкой.
«Зачем»? Рита рывком стянула через голову сорочку и нырнула в джемпер.
— В смысле «зачем»? — вынырнув из горловины, она удивлённо уставилась на мать.
Та всё так же безмятежно повела плечом.
— Я накрыла на стол, Мэттью почти закончил с твоим отцом, — губы тронула
Отличное объяснение. Рита сорвала с кровати джинсы и начала влезать в штанины, чуть не запутавшись на ходу.
— Я думала, что буду нужна для… чего-нибудь, — пробормотала она, застёгивая молнию.
А как же последние часы с семьей и всё такое? Мать это не беспокоит? Продолжая сидеть на кровати, та опустила взгляд и задумчиво прочертила пальцем узор на тунике.
— Мы вчера всё собрали, ты могла поспать подольше, — тихо отозвалась она. — Мы выспимся в самолёте, а у тебя целый день впереди, дел, наверное, много…
— Нет у меня никаких дел. Я приеду и так же лягу спать.
— Ну… — улыбка Дивьи начала угасать. — Ты такая хорошенькая, когда спишь. Как в детстве…
Улыбка потухла окончательно, голос сорвался. Узор на тунике всё никак не заканчивался, его можно вечно обводить по швам туда и назад. Рита и сама хорошо это умеет, когда не знает, как себя вести и что говорить. Мама не знает, что сказать? Рита сделала небольшой шаг к кровати. Потом еще один.
— Эй, ты чего? — негромко проговорила она.
Дивья вскинула голову. Её большие карие глаза потерянно посмотрели на Риту. Подозрительно блестящие.
— Всё хорошо, — мама попыталась растянуть губы в улыбке, но они вдруг задрожали. — Просто я тут задумалась… Время так быстро пробежало: вжух, и уже нужно улетать! Когда еще мы сможем тебя навестить… — голос снова сорвался. Она снова опустила голову, но не успела до того, как по щеке побежала тонкая мокрая дорожка.
Вот же чёрт! Сердце Риты ухнуло вниз.
— Ма-а-ам… — она подступила еще ближе.
Мама тихо шмыгнула носом и продолжила ковырять шов.
О нет-нет-нет… Только не это. Только не слёзы! Что с ними нужно делать? Рита медленно опустилась рядом, зажала ладони между коленей.
— Ну ты что? — она осторожно подтолкнула плечо Дивьи своим. — Майрон дал мне отпуск, я прилечу через несколько недель. Завтра же займусь документами, и, если там ничего не просрочено, скоро приеду.
Мама снова шмыгнула носом, рывком отёрла слезу.
— Правда? — её профиль повернулся, в глазах застыл вопрос.
Странный вопрос. Будто Рита никогда не летала в Индию. Она недоверчиво вскинула брови.
— Я ведь каждый год прилетаю.
— Ты пять лет не появлялась… — фраза осталась незаконченной и перешла в тихое завывание.
Это конец. Апокалипсис. Рита оглушенно уставилась на мать. Она правда это сказала? Пять лет не появлялась, серьёзно? Нашла, что вспомнить!
— Вы не снимали трубку и не отвечали
Дивья отёрла лицо двумя руками и отмахнулась. Слёзы с ладоней разлетелись в стороны.
— Могла собрать вещи и явиться сама! — надломленным голосом заявила она. — У тебя же характер! На что он тебе дан?
Рита не подготовилась к этому разговору. Никто её не предупредил. Нужно пойти умыться, позавтракать и ехать в аэропорт. Всё расписано по минутам. Так какого чёрта сейчас происходит? Этот разговор взялся из воздуха и обрушился на голову, как ветхий потолок.
Она отвернулась, уставилась в стену перед собой. Сколько она выплакала за те годы? Проклинала себя за то, что не вышла замуж за мальчика из касты, которого видела только на фотографиях и мельком в короткие визиты домой на каникулах. Рыдала столько, что потом сутки ходила полуслепая, с размытой картинкой перед глазами. Потом снова рыдала и снова слепла. И теперь она виновата даже в этом?
Мама рядом шмыгнула носом, напомнив о себе. Рита моргнула. Из мокрых глаз синхронно покатились две слезы.
О, ну замечательно.
— У вас тоже характеры, — наконец, пробормотала она.
Боковое зрение уловило, как Дивья повернулась.
— Но твой самый сильный, ты должна была приехать! — заявила она. — Они все там охали и ахали надо мной, все твои тётки! Семья Сунила проклинала нас, требовала притащить тебя домой за волосы, а Виджай закрылся в кабинете и двое суток напивался. Вылез на третьи, почерневший, злой, одежда болтается… — рука в фиолетовом рукаве многозначительно указала на стену и тут же упала на колено. — Ты должна была приехать. Поорала бы, разогнала всех этих воющих куриц, а его вытащила за волосы. А ты не приехала, — голос опять задрожал и перешел в вой. — И всё-ё-ё…
И она по-настоящему разрыдалась. Уронила лицо в ладони, плечи крупно затряслись вместе с косой, лежащей на них. Рита потеряла дар речи. Абсолютно. Отбило напрочь. Она никогда не видела, чтобы мать так рыдала. Та всегда была весёлой, улыбчивой, но в то же время колкой и строгой. Даже когда отец не вышел из больницы на своих ногах, она приняла это стоически. Всю эту неделю в Лондоне сохраняла оптимизм, затыкала ворчание, сглаживала конфликты. А сейчас… сейчас вдруг развалилась на куски.
И с этим нужно что-то делать.
Рита отмерла. Схватила мать за плечи, притянула к себе, и та легко позволила себе упасть. Рита уложила её голову себе на плечо, подбородок уперся в начавшую седеть макушку, а ладонь машинально начала выписывать круги на трясущейся спине. Очередная пара слёз покатилась из глаз. Прекрасное утро… И ведь ничего вчера не предвещало такого поворота. Рита настроилась на спокойное прощание, может быть, даже немного прохладное. Да, за эту неделю в отношениях с родителями наметилось потепление, но ледники не тают так быстро, и до тепла нужно было еще идти и идти. И Рита была готова идти.