Обольстительница
Шрифт:
– Я так боялась, что он убил тебя… застрелил… там, в доме.
– Я его перехитрил. Заставил стрелять, а сам упал, прежде чем пуля могла меня настигнуть. Притворился убитым.
– Слава Богу… слава Богу! О, Джером… наш ребенок… Джейми! Что с ним?
– Он цел и невредим. – Джером повернулся и поплыл к маленькой лодке, качавшейся на волнах неподалеку. – Надо возвращаться на берег.
Он помог ей взобраться в лодку, сел рядом, ритмично заработал веслами. Вскоре они оказались у берега. Некоторое время Джером молча сидел в лодке,
Райза коснулась его щеки.
– Джером… что с твоей семьей?
– Не тревожься, они выбрались из дома. – Он улыбнулся, не глядя на нее. – Моя мать увела детей в лес. А отец… Должен признать, он один из самых яростных вояк, каких я когда-либо видел. Надеюсь, ему никогда больше не придется ни с кем сражаться. Ты знаешь… это было очень благородно с твоей стороны отправиться на их поиски.
– Никакого благородства тут нет. Ведь по моей вине янки напали на ваш дом.
Джером покачал головой:
– Я слышал почти все, что он говорил. Финн – это как взрыв, ожидавший своего часа. Но можешь не сомневаться, больше они не станут рисковать ни своими людьми, ни кораблями. Сюда они не сунутся. Хэмлин забрал всех оставшихся в живых, чтобы высадить на какой-нибудь остров, где их через некоторое время подберут. Могу тебе сказать, потери у них очень большие. Пятнадцать убитых, десять раненых, уничтожен корабль. Семинолы разъярены, а правительству меньше всего нужны лишние проблемы.
– Они разрушили ваш прекрасный дом.
– Отец его восстановит. Или построит новый. Мой отец из тех, кого можно назвать непобедимыми. Он никогда ни перед кем не отступает и не капитулирует.
Джером выбрался из лодки на берег. Обернулся, протянул Райзе руку. Вместе они пошли к дому. Джеймс и Тила уже стояли перед входом, каждый держал на руках по младенцу. И ни один из них, похоже, не переживал из-за того, что их великолепный дом разрушен.
– Мы можем ночевать в курятнике, как когда-то в молодости, – весело проговорила Тила.
– М-м… – ответил Джеймс. – Но в доме кое-что уцелело, а какие-то вещи можно спасти. Столовая, правда, уничтожена полностью.
– Ну и ладно. Мне давно надоели те обои.
– Теперь придется купить новые.
Джеймс обернулся, по-видимому, только сейчас заметив, что они не одни. Огонь почти совсем потух. Дом стоял, хотя все стены почернели от копоти.
– Вы, наверное, очень беспокоитесь об одном человечке. – Джеймс с улыбкой протянул Райзе Джейми.
Она едва не разрыдалась от радости. Какое счастье!
– Спасибо! Спасибо вам!
– Ну как, сын, все в порядке?
– Да, сэр.
Все четверо стояли молча, повернувшись лицом к своему дому и землям. Позади шумел океан. Райза не выдержала:
– Простите меня. Я так перед вами виновата…
– Не стоит, – ровным голосом произнес Джеймс. – Мы с Тилой давно поняли, что незаменимых вещей в жизни нет. Кроме самой жизни. Подойди ко мне, дочка. – Он обнял Райзу. – Вот за что я
Джеймс ушел вместе с Тилой и своей малышкой-дочерью. Джером подошел к Райзе, взял у нее из рук Джейми, обхватил его правой рукой, другой взял за руку Райзу. Повел ее по тропинке к пруду.
– Джером, а что с твоим кораблем и людьми?
– Хэмлин обо всем позаботится.
– Мне, наверное, надо извиниться перед людьми твоего отца?
– Они ему не слуги. Они принадлежат к тому же народу, что и он. Они сражаются вместе с ним, так же как он когда-то сражался вместе с ними и за них. Они не ждут ни благодарности, ни извинений.
Некоторое время Райза молча следовала за ним. Он подошел к пруду. Сел прямо на песок, держа на руках Джейми. Поднял голову, посмотрел на луну.
– Здесь прекрасно, правда? Свет луны на воде, мягкое тепло, ночное пение птиц… Иногда я забываю о том, что это такое – быть дома.
– Да… здесь действительно прекрасно.
Он долгое время молчал, потом тихо сказал:
– Райза, я люблю тебя.
– И я… так тебя люблю! Если бы с тобой что-нибудь случилось… Когда я об этом думала, мне не хотелось больше жить. О Господи, что же нам делать? Война никак не кончается.
– Да. И ты все та же янки. А я все тот же мятежник.
– Что же нам делать?
– Жить.
Он нежно привлек ее к себе.
– Но ты опять уплывешь на своем корабле…
– Только после того, как помогу отцу отстроиться заново.
– А потом…
– Ты можешь остаться здесь.
– Да, конечно, могу, но… Понимаешь… Не то что я не люблю Юг. Мне здесь очень нравится, правда. Может, поэтому тебе и удалось так легко меня соблазнить именно здесь, в этих местах.
– Я тебя соблазнил?! А мне казалось, что все наоборот и это ты соблазнительница.
– Неправда!
– Правда. Ты была неповторима. Я помню каждую минуту.
Да он просто разыгрывает ее, поняла Райза.
– Я люблю эту воду, этот ветерок, эти пальмы, и песок, и теплые зимы… Я бы с удовольствием здесь осталась. Но я стала очень хорошей медсестрой. Я научилась спасать человеческие жизни. В большинстве случаев, когда человек ранен, изувечен или умирает, не имеет значения, на чьей он стороне. Порой сразу и не определишь, янки это или мятежник. Часто раненых охватывает такой страх перед смертью, что им самим становится все равно, на чьей они стороне, за кого сражались. Если ты не хочешь, чтобы я вернулась вместе с Джейми к отцу, я смогу это понять. Но тогда позволь мне отправиться в Сент-Августин или в крайнем случае я могла бы добраться до Джулиана. Буду помогать ему…