Оборона Дурацкого замка. Том 4
Шрифт:
В этот раз попаданец чувствовал себя в ударе. После удачного съезда с темы Нингаль, он уже точно ощущал, в каком стиле подавать информацию, чтобы у собеседников создалось нужное ему впечатление. Не совсем манипуляция, скорее просто небольшое смещение акцентов, вот только их прошлый разговор, вместе с раскрытыми поведенческими шаблонами, позволил ему знать примерную реакцию. Поэтому Саргон все же сумел поведать о своих приключениях без опасных вопросов и летального недовольства уровнем честности.
— Подводя итоги, — Задумчиво огладил бороду врач, — Ты, конечно, хитрый и не по годам развитый, но все равно
Ты как, не ощущаешь в себе еще каких-то потребностей? — И Шенг вел разговор мягко, будто с тяжелобольным, — Может, символ неистового (он побоялся произнести имя Митры всуе) набьешь себе иглой… где-нибудь? Я даже не могу подобрать каких-нибудь других, еще более безумных способов. Ох, как же я тебе сочувствую, милый мой племянник, — Ехидно закончил Шенг.
Вопреки обыкновению, Ксин не вызверился на него или на до сих пор парализованного подчиненного. Лишь покачал головой да тяжело вздохнул. Потом помолчал пару минут и добавил глухим голосом:
— Ты забываешь одну вещь: весь отряд невыразимых кретинов без особых вопросов выполнил безумства мальчишки. Я даже не знаю, как на это реагировать. Мне кажется, когда паразиты из тела первочеловека Пань-гу стали превращаться в людей, Саргон и его слабоумные товарищи перед превращением наелись из компостной кучи вместо тела Пань-гу. Я не могу по-другому объяснить то вещество на месте сердца и меридиана разума, которое толкает их на подобные поступки…
Парочкой эпитетов Ксин не ограничился. Наоборот, сыпал ругательствами в стиле: "раззудись плечо — размахнись рука" и "кашу маслом не испортишь". Потом к нему ненадолго присоединился Шенг, после чего все же вытянул беседу обратно в конструктивное русло.
— Мне больше интересно, кто все же его Темная покровительница…
— Подожди! Он не должен нас слышать! — Вовремя озаботился Ксин здоровьем своего подопечного, — Если мы случайно угадаем и скажем имя вслух — может сработать завязанное на клятву проклятие. Парализуй ему уши и глаза, вдруг мальчишка умеет читать по губам. После его откровений я уже ничему не удивлюсь.
— То есть мы снимаем свои обвинения? Ты решил оставить сопляку жизнь?
— Он безумен и невежественен, однако его методы работают. После сегодняшней волны из его отряда не погиб никто. НИКТО, понимаешь меня, дядя? — Совершенно серьезно сказал Чжэнь, — Более того, двое других отрядов на смежных участках стены в голос орут про божественное провидение и помощь милосерднейшей. Акургаль признался, что все это их рук дело, однако план почти целиком принадлежит нашей с тобой головной боли.
— Нелегко тебе приходится, — Сочувственно похлопал его по спине Шенг.
— Не смей меня жалеть! — Предсказуемо окрысился гвардеец, чем вызвал у своего родственника ностальгическую усмешку, — Парализуй его побыстрее, я не хочу тратить весь день на чесание языком!
— Ладно-ладно, самому интересно совершить малый ритуал прорицания и как следует подумать над очередной загадкой. Будем надеятся, что не найдем
— Меньше болтай — больше делай, — Отрезал куратор, а затем на плечи Саргона навалилась кромешная темнота вместе с полным отсутствием звуков.
Глава 8
— Очнулся? Давай, не залеживайся мне тут! — Полубессознательного Саргона грубо потянули за руку и рывком поставили на ноги. Тело мелко дрожало, однако продвинутый вестибулярный аппарат сделал своё дело и парень остался стоять. Пара секунд ушла на то, чтобы прошла мелкая дрожь в мышцах, а ноги снова начали твердо держать его на любой опоре.
— Так уж и быть, покормлю тебя, малец, от щедрот душевных. За все твои былые заслуги, — Продолжал надрываться жизнерадостный голос. Зрение наконец сфокусировалось, после чего Саргон обнаружил себя в том же кабинете, что и до принудительного погружения во тьму.
Говорящим оказался И Шенг. После устроенной им полной депривации, сиречь отключения сразу всех органов чувств (зрение и слух убрали перед разговором о Богах, осязание исчезло еще после поедания отравленного риса, а слух решил отвалиться за компанию), все звуки слышались в непривычном диапазоне, кожа казалась излишне чувствительной, а тембр голосов слегка поменялся. Причем как чужих, так и своего. По крайней мере, на слух.
— Теперь точно не отравлено. Ешь. И выпей этот отвар — он устранит все последствия моей перестраховки, а также насытит тебя энергией. В качестве еды… — Врач замялся. Будь Саргон ребенком, он бы ни за что не заметил его легкий дискомфорт. Вот только из детского возраста он вышел сразу после получения паспорта, а жить отдельно начал раньше, чем официально закончил школу. Неразумным дитем попаданец не являлся.
"Ему что, стыдно? Этому старому пердуну, который хотел выпотрошить меня с логикой типа: "все равно добру пропадать, он ведь темная тварь после перехода, так давай же всласть покопаемся в его теле и узнаем все грязные секретики". Удивительно. Хотя, скорее он раздосадован на самого себя за такое фиаско. Ага, вроде уже и списал пацана, а тот глядь — и невиновный. И убивать жалко, кадр не из последних — зарабатывает очки репутации собственному племяннику. Думаю, ход мыслей приблизительно такой".
— Что ты хотел бы сейчас поесть? Мой повар знает даже ваши варварские блюда. Хочешь кузнечиков в меду? Или жареную в кипящем рапсовом масле саранчу? А может тебе будет по вкусу колбаса из шакальего…
— Я хочу суп из ласточкиных гнезд, лао Шенг. И коричневый тофу с запеченной корочкой. И… — Прервал его Саргон.
— Ах ты маленький наглый паршивец! — Не то восхитился, не то возмутился старый практик, — У нас тут что, столица? Да одна ложка такого супа или сыра стоит дороже всего вашего отряда! Где ты вообще слышал о подобных деликатесах? На, жуй свою маисовую кашу, — Он придвинул к нему тарелку с дымящимся кушаньем. Наверняка взял с общей раздачи для пациентов старого Города, — Могу еще дать местных ягод, у меня все равно от них изжога, а продавать эту кислятину бессмысленно.