Оборона дурацкого замка. Том 5
Шрифт:
— Самое ценное у них — это глаза. Применяются во многих эликсирах, вытяжках и артефактах. В общем-то, даже один глаз этого бугая стоит дороже, чем все остальные его органы. Кроме другого глаза, конечно.
Десятник подмигнул и так бледному как мел Саргону, а потом вдруг быстрым, отточенным движением вырвал у мертвого тела полностью заполненное тьмой глазное яблоко. От такого зрелища парень почувствовал, как к горлу подкатывает тошнотворный комок и поспешно отвернулся.
Камей с Акургалем переглянулись, заржали, после чего радостные от того, что удалось поймать на слабости их отрядного вундеркинда, стали упражняться
В итоге, попаданец не стал злиться или пытаться их переубедить. Наоборот, отошел от разделочного места, изобразил шатающуюся походку.
К нему быстро подбежала элами. Робость, неуверенность в движениях и позе, а также горячее, искреннее желание помочь. Саргон сделал вид, что пошатнулся, положил руку ей на плечо, слегка наклонился, после чего прошептал:
— Попробуй вселить в тело демона или человека другие тени.
Айра покосилась на его лицо вблизи, слегка порозовела, после чего едва заметно кивнула. Потерянное выражение исчезло, уступило место решительности. Саргон про себя порадовался неспособности сокомандников читать ее эмоции на застывшем лице и общем игнорировании факта существования элами.
Сам Саргон пошел обратно к телу хорна, изобразил на лице злость, кинул на товарищей гневный и вызывающий Взгляд, после чего попытался сам отодрать другой глаз. При этом незаметно воздействуя Ци сначала на яблоко, затем на глазной нерв, а после — на сам мозг.
Бесполезно. Тело демона почти не реагировало. Какие-то остаточные импульсы еще сохранялись, однако их оказалось недостаточно для внятной реакции на напитку Ци. Слишком много времени прошло с момента смерти твари.
"Надо было попытаться просканировать тот труп, пока им управлял призрак", — С досадой подумал Саргон, — "Я чувствую слабый, едва ощутимый ток энергии. Но моей чувствительности не хватает для того, чтобы нащупать Ци в мертвом теле. А ведь, судя по сообщению самой системы, это кап возможного контроля энергии до моего перехода на ступень Сборщика Ци".
После того, как Акургаль с Камеем вдоволь наиздевались над своим сотоварищем, они отправили его потрошить другие трупы. Более-менее целых демонических туш все еще оставалось слишком много, чтобы и дальше пытаться работать всем троим на одном теле. Будущие ошибки и испорченные ингредиенты все равно в сумме дадут куда больше, чем если продавать Форту тела целиком.
В итоге, попаданец вдоволь наэкспериментировался на каждом из демонов. Хорны, паразиты, лесные монстры, даже люди — он обработал каждый, несколько раз стоял на грани истощения, научился медитировать во время выполнения механических рутинных действий, вроде перепиливания костей. Однако узнать удалось не слишком много.
В каждом из мертвых тел оставалась некая энергия, которую Саргон, ничтоже сумняшеся, назвал некротической. Кроме нее, у демонов имелись некие дополнительные источники. В телах с целыми бугорками они ощущались более отчетливо, но все еще за пределами уверенной чувствительности попаданца. Причем далеко за пределами. Все, на что хватало
— Господин! Эта недостойная рабыня сумела выполнить ваш приказ, — Вдруг донесся до его уха тихий голос темноволосой невольницы.
— Что?! — Удивленно подскочил он. Голос оказался слегка выше обычного или допустимого. Благо, и Акургаль, и Камей успели с головой погрузиться в работу, отчего почти не реагировали на внешние раздражители. Саргон не был уверен, оторвутся ли они от своего увлекательного занятия, даже если почуют угрозу. Он надеялся, что ему не придется узнавать этот вопрос на практике.
— Какое конкретно тело? — Тихо спросил он, — И как ты этого смогла? Твои тени… Они ведь неразумны, верно? Просто души По, которые остаются после смерти рядом с собственным трупом или превращаются в голодных духов.
Глаза элами расширились от шока. Саргон поймал себя на мысли, что заворожен этими большими янтарными омутами. Было что-то гипнотичное в ее взгляде, нечто притягательное, и, одновременно, отталкивающее. Нечто похожее он чувствовал, когда смотрел в лицо Нингаль.
Чуждая, нечеловеческая красота. Именно расплавленное золото зрачков элами придавало ей эффект зловещей долины. Саргон оказался слишком поражен их необычным цветом в момент знакомства, чтобы заметить этот факт. Впрочем, он не имел изначально никакого негатива, поэтому не находил ее вид хоть сколько-нибудь отталкивающим, в отличие от остальных.
— Эта никчемная рабыня мало знает про свою силу, — Тихо произнесла она, — Способности были с ней столько, сколько она себя помнит. Одни тени приходили, другие уходили. Сначала друзья оставались на день-другой, потом дошли до недели. Потом — до месяца и года. Друзья, которые сейчас с ней, не покидали эту молодую невольницу со времени первой продажи. Одну весну и две зимы, может дольше.
"Одну весну и две зимы, что за фигня…А, вряд ли она владеет счетом. Да и сложно сказать, когда постоянно дергают с места на место. То есть тени не покидали ее уже около двух лет? Изрядно".
— Почему друзья? Ты же говорила: "тени"?
— Тени — для других. Для меня — друзья, — Еще тише отозвалась она.
— Вот как… — Саргон помедлил, — Прости меня, что заставил использовать твоих, гм, друзей на трупе…
Он осекся, когда увидел, что снова шокировал свою подопечную. Та словно забыла как дышать, лишь пялилась на его лицо, пыталась собрать мысли в кучу и утихомирить противоречивые эмоции.
"Блин, забыл! Здесь ведь не извиняются так просто. Особенно перед более низшими. Дурацкий мир, дурацкие правила, дурацкий замок и моя оборона тоже дурацкая!", — Раздражение пополам с чувством вины рвалось из него грязной волной.
Саргон чувствовал себя подлым манипулятором, который собирается использовать и выбросить собственную подопечную. Низость, которую он презирал абсолютно в любом мире.
— Прошу, не извиняйтесь, господин! — Чуть не закричала Айра, лишь в последний момент зажала себе рот рукой. Удивительная для нее эмоциональность. От волнения, девочка перестала говорить о себе во втором лице, обратилась напрямую к хозяину. Что сам Саргон только приветствовал, пока она не теряла бдительности в присутствии посторонних. Впрочем, изменить так просто и быстро въевшуюся привычку он не рассчитывал.