Оборотень из Оскола
Шрифт:
В первый раз, когда еще жили в подземелье, Ворон не стал удаляться от города, и на следующий день услышал, как бомжи обсуждают слухи о виденной многими жителями огромной птице, летавшей ночью над городом. Поняв, что подобное явление здесь считается не совсем обычным, юноша решил не настораживать местных колдунов и потому отныне наслаждался полетами вдали от людских жилищ в часы, когда основная часть здешнего племени отдавалась сну.
В эту ночь он решил полететь к карьеру - так, по словам мудрого Холеры, называется исполинская яма, в которой созданные могучими колдунами металлические монстры добывают несметные количества железной руды, из которой в последствие создают те поразительные творения, которым не перестает удивляться юноша.
До
Изначально Ворон просил новых друзей, чтобы они отвезли его к карьерам днем. Однако те отмахнулись, заявив, что их не пропустит охрана, и вообще, мол, нет там ничего интересного. Но они ко многим удивительным вещам относились как к чему-то обыденному. Оборотень же решил обязательно увидеть то место, которое считал источником небывалого могущества местного племени.
В полет как обычно отправился далеко за полночь, когда улицы опустели, и вероятность, что летящая в ночном небе огромная птица будет кем-то замечена, стала крайне мала.
Пролетев над жилыми кварталами, он некоторое время следовал за неспешно ползущим по рельсам металлическим змеем. Хотел сесть на одно из его сочленений, но вдоль пути следования исполина тянулась смертоносная паутина, в которой заключается дающая колдовской свет магия, называемая электричеством. Еще в первый день пребывания в этих землях Ворон, приближаясь к металлической паутине, чувствовал исходящее от нее зло, от которого ныли мышцы, и будто бы выкручивало кости. Позже Холера предупредил его, что прикосновение к проводам, так он называл паутину, может быть смертельно. И даже в одном из сказаний-фильмов юноша видел, как воин забросил своего врага в средоточие колдовского электричества, и тот умер, корчась в муках, искрясь и дымя. Вспомнив об этом, Ворон каркнул и устремился ввысь, подальше от зловещей паутины.
Набрав высоту, он окинул взглядом окрест и в следующее мгновение изумленно открыл клюв, узрев исполинскую воронку, опускающуюся к земным недрам. Крохотные светляки ползли по многочисленным тропам, коими оказались испещрены края гигантского провала. По самому краю небывалой ямы медленно полз железный змей, кажущийся на ее фоне ничтожным червячком. По склонам вдоль троп горели мощные колдовские огни, но даже их свет не мог осветить весь гигантский провал, поразивший своими чудовищными размерами оборотня.
Завороженный открывшейся картиной Ворон не заметил, как оказался над карьером и, стараясь разглядеть копошащихся на дне монстров, начал опускаться ниже.
Неожиданный порыв ветра заставил его опомниться. С тревогой осмотревшись, оборотень не заметил никакой опасности. Лишь с юга надвигалась грозовая туча, освещая горизонт всполохами молний. Теперь, избавившись от гипнотического воздействия поразившего его зрелища, Ворон ощутил поднимающиеся со дна ямы смрадные потоки горячего воздуха, подобные тем, что испускали из себя практически все металлические монстры, создаваемые великими колдунами. Здесь смрад не был столь концентрированным, но зато поднимался практически сплошным всезаполняющим потоком.
Однако юноша уже привык к запахам технической цивилизации, да и стремление увидеть новые чудеса заставило не обращать внимания на нехороший запах, и большая птица бесшумно спланировала к краю карьера.
Вверху склоны оказались густо заросшими подлеском, в котором при случае можно было легко спрятаться. Пролетев над самыми макушками деревьев, оборотень всполошил стаю воронья, птиц хоть и родственных ворону, но не благородных. По поверью, в воронье возрождались презренные души трусов и предателей, не достойные новой полноценной жизни оборотня.
На удивление в заросших склонах ощущалось довольно много живности, в отличие от тех лесков, которые Ворон посещал близ города. Хотя и здесь не было разнообразия, а пригодная в пищу дичь отсутствовала вовсе. В основном в зарослях хозяйничали лисы. Ворон увидел несколько рыжих плутовок, снующих по кустам, и даже ухитрился схватить одну, дабы рассмотреть лучше. Лисица оказалась вдвое мельче тех особей, что водились в его родных краях. Мех ее был грязный и клочковатый, хвост весь в свалявшихся колтунах. Он с отвращением отбросил шипящую словно змея тварь и снова поднялся в воздух.
В последний миг, когда лапы еще не оторвались от земли, Ворон почувствовал сотрясение почвы и услышал громкий утробный рык, перешедший в басовитое рычание. Продолжая держаться близ макушек деревьев, он полетел на звук. В той стороне передвигалось светлое пятно. Оказалось, по тропе, расположенной чуть ниже по склону, ползет светляк чудовищных размеров, в открытом сверху чреве которого могло запросто поместиться целое сочленение металлического змея. Несмотря на то, что юноша знал о предназначении железных монстров служить людям, все же этот невиданный доселе жук своими исполинскими размерами внушал некий трепет. Но оборотень был воином, и потому, пересиливая страх, одним сильным взмахом крыльев бросил себя в огромное чрево и опустился на сотрясающийся от непрекращающегося рычания металл.
– 23 -
– Вона чо, - обратил внимание на далекие всполохи молний Данилыч.
– То-то меня так в сон клонит, ашни невмоготу.
Продолжая крутить баранку карьерного самосвала, Константин Силютин думал о том, как же долго тянутся последние предпенсионные месяцы.
Большинство ровесников всеми правдами и неправдами упираются, чтобы остаться на комбинате после достижения пенсионного возраста. Ему же хватило сполна этого осточертевшего карьера. Ну и что, что только пятьдесят? Кто желает, пусть хоть до ста лет работает. А он честно заработал свою первую сетку. Зато теперь всласть поездит на рыбалку. Внука с собой будет брать. А чего. Парню уже три года исполнилось. Вона как лихо эти леги-шмеги собирает. Он вот, старый, как не крутил те картонные закорюки, никак не смог сообразить - куда что втыкать. А Дениска - тык-пык и собрал картинку. И буквы уже знает. Видано ли дело - в три года буквы знать! Вундеркинд, не иначе. А рыбалка нынче не та. Вот по молодости какой окунь на водохранилище брал! Ка-ак хапнет горбатенький, ашни удочку из рук вырывал. А судака и щуку по осени на спиннинг бывало надергаешь столько, что не унести. Нынче же если окушка с ладошку поймаешь - уже хорошо. А пруды карасевые все в частные руки похапали, крохоборы, туды их через колено. Видано ли дело, пятьсот рублей за полдня рыбалки, а? Они, мол, малька карпа и толстолобика запустили и кормят того малька чуть ли не грудью. И за это всякий, кто карася ловит, должен по пятьсот рублей за кормежку этих мифических мальков отстегивать. Э-эх, вот так вот пойдешь на пенсию, а порыбачить-то и негде, м-да...
Размышляя, Данилыч кое как боролся с одолевающим его сном. Днем поспать перед ночной сменой не получилось - сперва то одно, то другое, потом голова разболелась так, что невмоготу. Перестала болеть только тогда, когда пришла с работы жена и заставила проглотить какие-то таблетки. Тут дочка с Дениской пришла. Поигрался малость с внуком, а там и самому на работу пора.
На работе поначалу все бодрячком шло, но после полуночи все сильнее и сильнее начал одолевать сон. Последний километр Силютин ехал уже в полудреме, продолжая на автопилоте вести машину по не единожды изъезженной дороге. Через полуприкрытые веки он увидел выскочившую в свет фар лисицу. Рыжая плутовка некоторое время бежала перед гигантской машиной, словно давая взгляду сонного человека как следует зацепиться за свое юркое тело, затем начала забирать к левой кромке дороги, и водитель, словно загипнотизированный, повернул руль вслед за зверем. Когда лиса, сбежав с дороги, шмыгнула в растущие ниже по склону кусты, самосвал послушно поехал за ней.