Оборотень следов не оставляет
Шрифт:
Антон отметил про себя несколько упущений, которые могли в реальной обстановке стоить Вишнякову жизни. Но не стал пользоваться этим. Старший лейтенант уже показал себя, и дальнейшая проверка была бы просто куражом.
До КПП Антон шел впереди, а Вишняков – в нескольких шагах сзади. В проходе, перед турникетом, Антон тронул рукой висевший на поясном ремне дневального штык-нож и, не оборачиваясь, сказал:
– Обрати внимание, я мог им воспользоваться.
– Иди, – буркнул Вишняков.
– Ты бы пистолет спрятал, – посоветовал Антон и толкнул дверь.
На
– Это вы звонили? – спросил уже немолодой капитан.
– Нет, – Антон, не оборачиваясь, показал рукой за спину. – Учения были, вот случайно и заигрались.
– Мы так и поняли, – усмехнулся милиционер. – Только обязаны были на звонок отреагировать.
– В комендатуру сообщили? – спросил Антон.
– А зачем? – удивился милиционер. – И так знаем, что за этим забором. Просто думали, хулиганит кто-то. Мало ли что. На всякий случай приехали.
– Извините, – Антон сокрушенно вздохнул и осуждающе посмотрел на Вишнякова. – Пошли, ниндзя.
Была глубокая ночь, когда к блокпосту, находящемуся на административной границе Ингушетии, подъехали старенькие «Жигули» шестой модели, на крыше которых к багажнику были приторочены огромные баулы. Машина была залита грязью, а свет фонаря запутался в паутине трещин лобового стекла.
Из кирпичного двухэтажного строения вышли трое милиционеров в бронежилетах и касках. Поеживаясь от промозглого ветра, один из них с опаской посмотрел на номера, потом махнул рукой, чтобы пассажиры покинули машину. Двое мужчин и две женщины безропотно подчинились.
– Сержант Абдукаримов, – представился по-русски милиционер, безошибочно угадав в этих людях чеченцев. – Документы.
Водитель, среднего роста, с большими, натруженными руками, в кепке и куртке из кожзаменителя, суетливо вынул из нагрудного кармана полиэтиленовый пакет. Размотал, достал техпаспорт и водительское удостоверение.
Милиционер почувствовал себя неловко. С такой бережливостью к документам относятся в основном жители очень глухих селений. И так было видно, что эти люди не могут причинить никому зла. Но деваться некуда.
– Куда едем? – спросил сержант.
– В Урус-Мартан, – ответил за всех водитель.
– Почему так поздно? – удивился милиционер. – Опасно в такое время.
– Знаем, но ничего не поделаешь. Сломались. Долго машину делали. Из России едем.
– Там, я знаю, не любят чеченцев, – вздохнул милиционер. – Наверное, ГАИ на каждом шагу останавливало?
– У нас машина на учете в Краснодаре, – пояснил водитель. – Так что не особо они нам и докучали. Как говорится: собака лает, а караван идет. Но все равно придирались. То номера грязные, то ремнем не пристегнут.
– Теперь, считайте, дома, – изучая документы, пробормотал милиционер.
– Да, – протянул чеченец. – Ингуши нам братья. Сколько раз вы протягивали руку помощи! Моя жена была у вас в лагере беженцев всего два дня. Потом ее приютили такие же простые люди. Ни в чем нужды не знала.
– Торговлей занимаетесь? – поинтересовался блюститель порядка и показал взглядом на закрепленный на крыше тюк.
– Нет, – покачал головой чеченец. – Просто подарки родственникам везем.
– Хорошо, езжайте, – милиционер вернул документы.
– Пока пронесло, – Тархан бросил взгляд в зеркало заднего вида на удаляющиеся огни фонарей. – С этой стороны менты меньше придираются.
Амирбек ничего не ответил. Он изрядно устал за этот день. Они уже четыре часа в пути. Чтобы попасть в Ингушетию с севера, пришлось ехать из Грозного через Червленую на Моздок, а потом снова повернуть на юг. Крюк был почти двести километров. Амирбек считал, что так будет легче провезти оружие и взрывчатку, которую они загрузили в машину всего полчаса назад. Ингуши более тщательно проверяли машины со стороны Чечни. Кто, кроме моджахедов, может ехать оттуда в такой поздний час? А появление здесь из Моздока всегда можно объяснить задержкой в пути, ведь Россия большая. Недалеко от Магаса их поджидают еще четверо боевиков. Они приехали на «Ниве» и «уазике» еще вчера. У них нет никакого оружия, а перегнанный из Чечни транспорт понадобится, чтобы вернуться обратно.
Дорога была безлюдной. Через двадцать километров миновали еще один блокпост. Он располагался на перекрестке; здесь даже был БТР. Но их никто не остановил. Путь пролегал между холмами. Вскоре за железнодорожным полотном засветились редкие огни Карабулака. Небольшой участок дороги на въезде в село освещался закрепленными на столбах лампами. Справа высветился прямоугольник открывшейся двери вагончика, в котором появился силуэт человека.
– У-у, шайтан, – проворчал Тархан, глядя на спешащего к обочине милиционера. – Будем останавливаться?
Он спросил Амирбека, когда они уже прокатились мимо здоровенного амбала с жезлом в руках.
– Конечно, – встрепенулся Амирбек. – Иначе сейчас поднимет шум, и мы вернемся ни с чем.
– Что-то мне не нравится его рвение, – глядя в зеркало заднего вида, пробормотал Тархан и выбрался из машины. Амирбек последовал его примеру.
– Куда едете? – милиционер поправил ремень автомата, оглянулся на своего товарища, оставшегося рядом с будкой, и вопросительно уставился на Тархана.
Он был высокого роста и полный. Несмотря на свет фонарей, лицо сотрудника скрывала тень от козырька форменной фуражки, но, судя по голосу, он был уже немолод.
– Домой, – пожал плечами Тархан и сунул руку за отворот куртки, намереваясь достать документы.
– Не двигайся! – милиционер отскочил от него на шаг, направил в грудь ствол автомата и щелкнул предохранителем.
– Я хотел паспорт показать, – растерянно проговорил Тархан и покосился на стоящего сбоку Амирбека.
– Пока тебя об этом никто не просил, – назидательно сказал здоровяк и с облегчением перевел дыхание. – Мало ли что там у тебя. Может, пистолет или граната?
– Мы мирные люди, – покачал головой Амирбек. – Зачем нам оружие?