Обратись к Бешеному
Шрифт:
В квартире было тихо: никаких шагов. Сема облегченно вздохнул, почему-то перекрестил лоб и двинулся к выходу. Через мгновение он нащупал замок, открыл дверь и впустил своего старшего напарника.
– Как ты? Колотит? – участливо прошептал тот.
– Есть немного, – сознался паренек.
– В первый раз меня тоже колотило: с места сдвинуться не мог, а потом ничего – отпустило. Ты вот что, давай по комоду пошарься, а я буфет и шкаф обшмонаю!
В первом же ящике Сема обнаружил пухлую пачку сторублевых купюр и дальше смотреть не стал. Он стоял и тупо смотрел на это богатство, словно завороженный. Очнулся
– Ты че застыл-то? Устал, что ли? – старый домушник отлично понимал, что творится на душе паренька, а потому просто пытался его отвлечь и ободрить. – Молодца, напарник: с первого разу, и такой куш огреб! Тысяч десять, если не больше! – одобрительно заметил он. – Я денег не нашел, но несколько колечек натырил! Пошли, для первого разу совсем неплохо!..
Вскоре они уже шли по улице и были далеко от того злополучного дома.
– Фартовый ты, Семка! – ободряюще подмигнул Фомка-Дух. – В первый раз я только на две десятки разжился, то есть на шесть бутылок водки хватило, а ты машину сразу можешь покупать! Хочешь машину?
– Нет, дядя Фома, не хочу, – на полном серьезе ответил пацан. – Мне немного дашь из моей доли, а остальное пусть у тебя будет, как в сберкассе, и часть из них нужно отложить на «черный день», – совсем по-взрослому закончил он.
– Ну ты даешь, пацан! – восхитился старый домушник. – Даже про «общак» не забыл! И откуда это в твоей головушке?
– Про «черный день», что ли? Так это отец мой всегда говорит, когда получку приносит!
– Умный твой пахан, однако! – он покачал головой.
– Ага, инженер! – хвастливо ответил Сема.
Прошло несколько лет, было отсижено пару сроков, и маленький Сема наконец превратился в опытного домушника по кличке Сиплый, когда старый домушник признался своему достойному преемнику, что первая квартира, которую «обнес» Сема, была квартирой, которую он лично и снимал, а пачка сторублевых купюр – его собственные накопления. Но все было настолько «по-настоящему», что Сема тогда сразу повзрослел и первый опыт стал для него хорошей школой.
В ту ночь старый домушник смог утвердиться в мысли, что нашел достойного напарника и может ему доверять любые, самые сложные дела, а потому приступил к передаче новому напарнику всех тайн воровской профессии под названием «домушник».
Однако вернемся и продолжим наше повествование…
Горло Сиплого опоясывал какой-то ошейник, от которого змейкой отходил в нагрудный карман электрический шнур.
Здесь нужно пояснить, что в одной криминальной разборке, дабы отстоять свою правоту, Сиплый дрался на ножах и выиграл тот главный для себя бой: противник был повержен, но и он сам сильно пострадал. Долгие месяцы победитель находился между жизнью и смертью, но выжил. Однако поврежденное горло до конца восстановить не удалось, и ему пришлось выложить приличные бабульки за специальный аппарат, чтобы его могли слышать собеседники. Устранив главного конкурента в том смертельном поединке, Сиплый еще больше завоевал уважение среди своего окружения. И впоследствии, когда он придумал и создал новую воровскую организацию, которую назвал Академией, на каждой важной сходке их актива он занимал место Старшого, откликаясь на свое старое погоняло. На этот раз, судя по его прищуренному
– Братья академики! – голос, усиленный динамиком, был не только писклявым, но очень похожим на электронный голос робота, отчего казался несколько жутковатым, бьющим по нервам.
Сиплый обвел цепким и очень внимательным взглядом лица сидящих за столом. Под этим взглядом некоторые, не выдержав, опустили глаза.
– Я бросил клич и собрал вас, – продолжил Сиплый, – одних из самых авторитетнейших жиганов нашей Академии, чтобы обкашлять одну очень важную проблему, которая уже несколько недель не дает мне покоя…
Лица всех были устремлены на Сиплого, но некоторые, с отсутствующим и скучающим видом, перебирали под столом зоновские четки.
– Наша Академия довольно успешно занимается делами и смогла занять свое место среди преступного мира России, однако в последнее время мне показалось, что этого недостаточно… – выступающий вдруг прищурился, заметив, что кое-кто не слушает его внимательно, а только делает вид, и Сиплый визгливо выкрикнул: – Я прошу выслушать меня, а потом уж размышлять о своих личных проблемах и вопросах!
Его слова достигли нужного эффекта, и внимание сидящих за столом стало более сосредоточенным.
– До меня дошли слухи, что всякие там капиталисты, сидящие в Америке, Германии, Японии, Италии, Китае, да и в других странах, жиреют, набивают себе карманы гринами, прикупают себе что хотят…
– Можно сказать, Сиплый? – неожиданно перебил его один из присутствующих – Горелый.
Судя по всему, это погоняло он получил благодаря совершенно рыжим волосам. У него была одна из самых уважаемых профессий воровского мира: он был карманником, и весьма неплохим. Обычно, дойдя до совершенства карманника-виртуоза, они почти никогда не попадаются, и зачастую ушлые менты, которым надоедает его ловить, внаглую подкидывают такому виртуозу кошелек и берут, как говорится, с поличным, то есть почти как в известном фильме с Владимиром Высоцким, сотворившим такое с Кирпичом.
Точно так поступили и с Горелым, несмотря на то, что он не относился к категории виртуозов, да видно, мент ленивый попался и не захотел долго тратить время на то, чтобы поймать его с поличным.
Этот случай так подействовал на Горелого, что он, освободившись по звонку с зоны, стал постоянно ощущать чувство опасности и выработал автоматическую привычку непрерывно зыркать по сторонам, чтобы кто-то что-то ему не подсунул, даже если он не «на работе».
Вот и сейчас, несмотря на то, что находится среди своих, Горелый нервно ерзал на своем стуле и постоянно оглядывался по сторонам, словно и здесь ожидал какой-нибудь подставы.
– Послушай, Горелый, если ты перебил меня по пустяку, то… – недовольно выкрикнул Председатель, но что он хотел сказать рыжему толстячку, услышать не довелось…
Горелый протестующе замахал руками:
– Можно мне пояснить? – попросил он.
– Ладно, говори! – согласно кивнул Старшой.
– Вот мы здесь сидим… собрался, можно сказать, весь цвет нашей Академии… – рыжий окинул быстрым взглядом своих коллег и с тревогой спросил: – А если менты нас накроют?
– А что, он дело говорит! – поддержал голос с другого конца стола угрюмого вида мужчина с небольшим брюшком, явно кавказского происхождения.