Обратная сторона космонавтики
Шрифт:
Прорабами на стройке нашего организма являются клетки под названием остеоциты, которые равномерно распределены по матриксу, межклеточному материалу костей. Каждый раз, когда вы бежите или поднимаете что-то тяжелое, вы повреждаете свои кости. Но эти повреждения, как правило, незначительны и быстро корректируемы. Когда остеоцит чувствует, что случилось такое повреждение, он направляет на место «аварии» бригаду «ремонтников» — остеокластов, — чтобы они разрушили поврежденные клетки, а остеобласты могли их заменить. Такой «ремонт» даже укрепляет кости. Именно поэтому в Северной Европе женщинам постклимактерического возраста советуют выполнять упражнения, которые, по сути, вредны для скелета (к примеру, бег по утрам), но они помогают быстрее восстановить тонкие и рыхлые кости естественным путем, а не хирургическим.
И наоборот, если перестать бегать и «сотрясать» свои кости (как это делают астронавты в космосе, инвалиды в колясках или участники эксперимента с постельным режимом),
Том Лэнг, эксперт по костям из Калифорнийского университета в Сан-Франциско, некогда занимался изучением астронавтов, именно он и объяснил мне принципы работы нашего организма. Лэнг рассказал мне о немецком враче по имени Вольф, который в конце XIX века изучал рентгеновские снимки бедренных суставов маленьких детей в период, когда они переставали ползать и начинали ходить. «В это время происходит настоящая перестройка кости, которая теперь уже должна выполнять опорную функцию для всей верхней части организма. Из всего этого Вольф сделал очень важный вывод: функциональность определяет форму, а не наоборот», — заключил Лэнг. К сожалению, Вольф не сделал другого важного вывода: частое использование рентгеновского излучения (особенно если учесть уровень развития техники в XIX веке) способствует развитию раковых опухолей.
А что если очень долго не вставать на ноги? Неужели весь скелет просто разрушится? Может ли человек превратиться в бесхребетное желе, если он никогда не будет ходить? Конечно же, нет. Люди, страдающие параличом нижних конечностей, теряют от 1/3 до 1/2 костной массы нижней части тела. Компьютерные модели, построенные профессором Стэнфордского университета Деннисом Картером и его студентами, показывают, что примерно таким же будет эффект и двухмесячного пребывания на Марсе. Так неужели есть вероятность того, что, вернувшись с Марса и ступив на Землю, астронавты рискуют просто сломать ногу? Картер думает, что да. Теперь понятно, почему были случаи, когда у страдающих остеопорозом женщин ломалась шейка бедренной кости, когда те спокойно стояли, просто под весом всего тела. Не падение приводило к перелому кости, а перелом становился причиной падения. А ведь у этих женщин потеря костной массы не достигала и половины.
Компьютерная модель Картера стала продолжением исследований НАСА. «Но, похоже, никто не принял наши прогнозы всерьез, — говорит Картер. — Они до сих пор думают, что могут послать людей в космос и через пару месяцев после возвращения их кости сами восстановятся. Но факты говорят обратное. Так что перспективы жизни после двухгодичного путешествия на Марс могут быть довольно печальными».
Иногда участников экспериментов с постельным режимом называют «терранавтами». Вначале я подумала, что этот термин был введен с целью привнесения некоторой статусности в работу испытуемых, как происходит, например, с должностями вахтера или санитарного инженера, который просто водит мусоровоз. Но надо признать, что тридцатидневные испытания терранавтов действительно подобны тем, которым подвергаются работающие на орбите астронавты. Каждый день терранавтов начинался с «побудки» — бодрой музыки из динамика (к слову сказать, в то утро была песня группы «Металлика», [67] этакая классика в исследовательской лаборатории). На настоящем корабле люди заточены в маленьких, соединенных друг с другом комнатках, выбраться из которых, мягко говоря, проблематично. О частной жизни здесь и говорить не приходится. В лаборатории же вместо закрытых, стесненных камер используются кровати, так что исследователи могут беспрепятственно следить за тем, чтобы испытуемые все время оставались в лежачем положении. (Участникам эксперимента разрешается задергивать шторки только тогда, когда они справляют свои биологические потребности.) Нытикам здесь не место. Леон говорит, что труднее всего было примерно на середине испытания, но даже в этот момент его раздражение и недовольство были столь незначительны, что «никто этого и не заметил». За все те полчаса, что я провела с Леоном, я услышала только одну жалобу, и то по поводу курицы. «Мне нужна курица с кожей и костьми, а не порубленная на кусочки мякоть.» — посетовал он.
67
Сегодня экипажи космических кораблей выбирают музыку по очереди, но во время программы «Джемини» это было привилегией Центра управления полетом. Однако их выбор далеко не всегда нравился самим астронавтам:
«СОТРУДНИК НАЗЕМНОЙ СЛУЖБЫ: Вам нравится музыка?
КОМАНДИР КОРАБЛЯ ФРЭНК БОРМАН: Мы ее выключили. Мы тут немного заняты и решили ее выключить на время. Чтобы не мешала.
СОТРУДНИК НАЗЕМНОЙ СЛУЖБЫ: Хорошо. Скоро мы поставим вам кое-что из гавайской музыки».
Леон извинился, так как пришел его массажист. В отличие от астронавтов, участники эксперимента с постельным режимом могут каждый день наслаждаться массажем, призванным помогать им ослабить боль в нижней части спины, которая является обычным результатом долгого лежания в постели. Как утверждает медицинский журнал «Джойнт Боун Спайн», [68] неважно, какая болезнь заставила вас лечь в постель, главное — встать из нее как можно скорее.
Когда вес тела не давит на позвоночник, его изгибы становятся меньше, а межпозвоночные диски начинают поглощать больше воды и набухать. После недели в космосе астронавты становятся примерно на 10 сантиметров выше (в среднем рост увеличивается на 3 %) и буквально, как дети, «вырастают» из своих костюмов.
68
Необычайно короткое название для американского научно-популярного журнала (лаконичнее были, пожалуй, только авторы журнала «Гат»). Вот один для сравнения: «Американский журнал ортодонтии и челюстно-лицевой ортопедии, официальных публикаций Американской ассоциации ортодонтов, входящих в нее сообществ и Американского совета ортодонтии».
Аарон Ф. провел вниз головой восемь недель: головная часть его кровати была опущена вниз на шесть градусов, чтобы смоделировать ситуацию, подобную той, которая возникает в настоящем космосе, когда большая часть жидкостей организма приливает в верхнюю часть тела. У изголовья кровати Аарона висит огромный вентилятор, который работает на полную мощь. Хотя, на мой взгляд, вентилятор не столько освежает, сколько вызывает головную боль своим жужжанием. Да и вообще, рядом нет ничего, чтобы могло облегчить участь испытуемого. Другой доброволец, Тим, находится пока на стадии амбулаторной подготовки. Через пару дней ему тоже придется лежать на постели вниз головой, но пока он еще может ходить по палате или сидеть на кровати, скрестив ноги, что, собственно говоря, он сейчас и делает. В комнату закатывают тележку с едой.
«Мое любимое время дня!» — говорит Тим. Похоже, ему действительно нравится больничная еда. Аарон берет свой поднос молча, без комментариев. Он приподнимается, опираясь на локоть. Довольно странно смотреть на человека, который откидывается назад, чтобы поесть. Такое ощущение, что пересматриваешь серые, скучные кадры «Арабских ночей», где люди, откинувшись на подушки, берут руками еду и, запрокинув голову, кладут ее себе в рот.
Тим устраивает мне короткий экскурс по своей тарелке: «У нас сегодня курица.»
«Кубиками?» — спрашиваю я, вспомнив жалобы Леона.
«Да, кубиками. Но их можно и размять. А вот здесь кружочки моркови. — Тим говорит о них с таким восхищением, словно перед ним не нарезанный овощ, а старинные золотые монеты, — кусочки яблок, молоко, две булочки и желе. Да, кормят нас здесь очень вкусно».
Аарон тоже пытается найти какой-нибудь положительный момент: «Выбор неплохой, — что для меня, честно говоря, сомнительно, — но каждый день одно и то же. Нам часто дают рыбу.»
«Боже мой, — снова вступает Тим, — да рыба здесь просто изумительная!»
Тим здесь уже во второй раз. На стене возле его кровати висит табличка: «9290, Добро пожаловать назад!» Надпись сделана яркими красками, которые одолжили в детском онкологическом отделении, которое находится тут же по соседству.
Прежде чем я успеваю что-либо сказать, Тим соскальзывает со своей постели и бежит на кухню спросить, не осталось ли у них немного еды еще и для меня.
Аарон пытается в это время размять немного ноги, вытягивая их то в стороны, то сводя снова вместе. Как и большинство других испытуемых, он согласился на эксперимент из-за денег. Пожалуй, эти палаты — своего рода тюремные камеры для нынешних должников, которые приходят сюда добровольно, ведь здесь можно не только заработать $17 тысяч, но и сэкономить на ежедневных расходах. На протяжении трех месяцев можно не тратить деньги на квартиру, еду, бензин и прочие нужды. Также это хорошая возможность избавиться от плохих привычек. (Правда, не от всех: почтовые службы постоянно доставляют к зданию лаборатории горы коробок с интернет-покупками испытуемых.)
Тим получил экономическое образование, но у него не было денег, чтобы начать собственное дело. Тогда он отправился буддийский монастырь Випассана, чтобы обдумать свое будущее, и еще потому, что там бесплатно кормили. Глубоко покопавшись в себе и съев достаточно риса, он решил стать актером. Следующие четыре года он был действительно «голодным художником», а затем узнал о том, что проходит набор добровольцев для серии исследований при ИОМП. После монастыря Тим присоединился к труппе Нового хэмпширского театра, которая ставила детскую версию «Макбета» (от одной мысли о которой меня тут же бросило в дрожь). Ну, а сейчас он решил принять участие в новой серии исследований и вновь поразмышлять над своей жизнью. Теперь он выбирает между карьерой в полиции Хьюстона, открытием прачечной, академией подготовки офицеров ВМФ, ландшафтным бизнесом или тем, чтобы стать лектором-мотиватором, ведь сейчас он находится, по его собственным словам, на стадии «кризиса четверти жизни».