Обратная сторона рая
Шрифт:
Уперев взор в тарелку, направилась к свободному месту. Оно оказалось напротив Адитьи и я смогла поднять глаза. Цирон сел рядом с Альденом. Мужчины ухмылялись и переглядывались. Боясь смотреть куда-то кроме одетой четверки тихо произнесла:
—Жаркий день, не правда ли? А почему вы трое одеты?
Все кто был за столом, рассмеялись.Альден притворно нахмурился и ответил:
—И тебе доброе утро, Семечко. Как спалось?
— Да, что-то не очень. Жара. Смотрю, поселенцы солнечные ванны принимают…
Дружный хохот сидящих за столом мужчин взорвал тишину. Марианец жадно посмотрел на меня, словно я подопытное животное.
— Сегодня начало экспедиции и я хотел, чтобы ты меня сопровождала, – прервал мои размышления Адитья.
—Хорошо, — улыбнулась я.
Через десять минут небольшим отрядом выдвинулись в намеченную точку. Это был правый угол условного квадрата, который предстоялоисследовать.
Пересекли долину на трэ-скутерах над рекой между горами и добрались до места.Спешились и разбили небольшой лагерь. Адитья достал несколько дронов и активировал. Альден запустил программу для сканирования поверхности, а я создала голографическую проекцию с помощью устройства, что вручил мне Габриэль. По мере движения дронов на виртуальной копии отражались все неровности и шероховатости ландшафта. Работа отняла много времени.
Смеркалось, когда мы вернулись в поселение. Слезла с трэ-скутера и пошла к постройке, отведенной мне.Недалеко от центральной сферы на земле горело пламя.
— Костер, — пораженно прошептала я.
Мужчины сидели вокруг огнища и тихо разговаривали.
— Эй, красотка! — крикнул кто-то. — Посиди с нами.
Кивнула и подошла к поселенцам. Присела рядом с Цироном. Он укутал мои ноги одеялом регулирующим температуру тела. Адитьея и Альден пристроились недалеко от меня.
Барил взял тарелку, перевернул ее и принялся выстукивать незатейливый ритм. Сакойцы подхватили его, хлопая в ладоши. Цирон запел на незнакомом языке. Песня была тихой, словно парень рассказывал грустную историю. Затем исполнитель поднялся и начал медленно танцевать, притоптывая ногами в такт музыке. Хоть пляска состояла из простейших движений, но выглядела завораживающе. В ритм втянулись все сакойцы, сидящие вокруг костра. Поселенцы,словно создавали вторичный звук, а первый принадлежал голосу Цирона.
Танцуя, пареньописал круг возле костра и добрался до места, где сидела я. Поднялна ноги. Показывая движенья, заставил повторять. У меня получилось. Костёр разгорелся сильнее от брошенных кем-то веток. Стало жарко. Сердце отбивало тот же ритм, что и ладоши поселенцев.Не хотелось думать, мечтать, переживать.
Вдруг темп песни стал яростнее и мы с Цироном следовали ему, синхронно двигаясь. Он держал меня за талию, прижимая мои бедра к своим. Последние словамелодии, вырвались из горла певца и все стихло. Я стояла в кругу рук Цирона, а его глаза полыхалистрастью, любовью и болью. Это подействовало отрезвляюще. Разорвала объятья и направилась к месту, где сидела до танца. Постояв немного уставившись на меня, парень подошел и расположился рядом.Все молчали. Был слышен треск горящих веток и шелест листьев на деревьях.
— О чем эта песня? – задалая вопрос.
Цирон обвел поселенцев взглядом и тихо ответил:
— О том, как парень полюбил девушку. Она была для него всем. Но приехал богатый сакоец и забрал ее к себе в дом. На прощанье мужчина попросил возлюбленную дождаться его. Он хотел выкупить невесту у богатого сакойца. Но им не суждено было быть вместе.Богач ревновал и тяжело ранил парня. Умирая влюбленный в бреду звал девушку, и ее душа пришла к нему. Они отправилисьвместе в страну предков, он в бедном доме, а она в богатом.
— Красиво и грустно, — заметила я.
Габриэль, словно робот-контролер следил за тем, что происходило. Я посмотрела на Адитью и незаметно кивнула ему. Друг отца все понял и задал марианцу вопрос. Через мгновенье к обсуждению подключился Альден. Теперь Габриэль был надолго занят. Хмыкнув, я поднялась и направилась к сфере.
Глава 4
Ратмир
Я лежал в кровати и просматривал данные на тех, кто был занят в проекте на Марнине. Тамвысадился десант из семнадцати граждан. Их подбором занимались служащие и Правящие. Каждый из поселенцев значим, ведь они обладали высокими возможностями сопротивления гипнозу, а значит— опасны. Но не так как София Сим.
Я снова провалился в воспоминания о ней. Пытался расщепить их на мелкие клочки, чтобы понять, что побудило ее сбежать. Казалось, если однажды овладею этим знанием, то пойму где она. Но видимо, мозг устал от этого, и я задумался о брате. Он стал другим. Словно сдался и отдал приз мне. Бывали времена, когда вырвать победу у него из рук казалось сладкой минутой. Только однажды случилось не так и мы оба потеряли нечто большее, чем могли — маму.
Ее не стало в один миг. Осталась лишь беседка, в которой мы часто бывали. Резная, круглая с шатро-образным куполом. Изнутри крыша венчался древним и прекрасным марианским знаком. Мне нравилось находиться там. Сидеть на резной скамье, вытянув ноги. Любые проблемы сами собой решались. Но сейчас это не так, вернее сказать — с Соней все не так. Ответов нет, одни вопросы.
Так получилось, что отец сразу наметил меня своим приемником. Брал в поездки, растолковывал суть политики. Интересная наука, но завидовал я брату.
Он ходил с мамойв сад, а я смотрел на них из окна дворца или следил по переговорнику, применяя дроны.Родительница рассказывала Ранимэлю разные истории о приключениях древних народов, о их победах и завоеваниях. Поглаживала его волосы, когда рассказ становился грустным, и дарила улыбки,повествуя хороший конец.Брат радовался, вскакивая со скамьи, и прыгал с поднятыми руками. Их уединениядо сих пор считал самымигорькими из моих воспоминаний о детстве.
Когда Ранимэль и мамавозвращались,я наказывал брата, жестоко избивая его. Смалолетстваобладал редкой марианской силой. Она заключалась в гипнозе и телекинезе. Не нужно самому участвовать в драках, достаточно смотреть противнику в глаза и бросать в него предметы.
Однажды мама увидела это. Они вернулись с прогулки. Родительница, как обычно, погладила Рани по голове, наклонилась и поцеловала в щеку.
— Беги сэту, у тебя занятия, — повернулась и ушла.
Я вылез из-под лестницы и подошел к Ранимэлю. Злость и ревность кипели во мне. Брат знал, что ему достанется и стоял, опустив голову. Всегда безропотно, отчужденно. Это бесило, но не так как в тот день. Я хотел раздавить родственника.