Обратная сторона успеха
Шрифт:
Я старался говорить уверенно, но мозг сверлила единственная мысль: «Мне вот-вот позвонят, и придется идти на летные курсы».
– Мы уже начали кастинг, – пояснил Фридли. – Пока отобраны Аллен Джонс и Нанетт Фабри. Позвольте показать вам декорации.
Удивительно, что декорации сделаны еще до того, как написана пьеса!
Мы отправились в театр «Олвин». На сцене возвышался огромный белый южный дом с палисадником.
Я озадаченно посмотрел на Фридли:
– Но вы говорили, что это шоу об американских
– Декорации остались от предыдущего шоу, – объяснил Фридли. – Оно провалилось, так что мы используем декорации для другого. Сэкономим кучу денег.
Я задался вопросом, как вставить южный особняк в современную военную историю, но промолчал.
– Давайте вернемся в офис. Я хочу познакомить вас с Гаем.
Гай Болтон оказался обаятельным англичанином лет пятидесяти, написавшим несколько пьес с П. Дж. Вудхаузом, кумиром английских читателей.
Я опасался, что Гаю не понравится появление неизвестно откуда взявшегося соавтора, но он сказал:
– Счастлив, что мы будем работать вместе.
Я сразу понял, что мы поладим.
Вернувшись в отель, я спросил портье, не звонил ли кто-нибудь мне, и затаил дыхание, пока он просматривал записи.
– Нет, мистер Шелдон.
Вот и слава Богу. Значит, у меня еще есть время.
Я поспешил к себе и позвонил Бену в Форт-Дикс:
– Мы с тобой пишем мюзикл для Винтона Фридли.
Бен долго ошеломленно молчал.
– Нас сняли с «Веселой вдовы»?
– Нет. Мы делаем и «Веселую вдову», и пьесу Фридли.
– Господи! Как тебе это удалось?
– Не мне. Джорджу Баланчину. Мы работаем с английским драматургом Гаем Болтоном.
Глава 14
Я был занят по горло и счастлив, но продолжал ждать рокового телефонного звонка.
Следующие три недели я по утрам работал над «Веселой вдовой», а днем – над «Джекпотом». По вечерам мы трудились с Беном над обоими шоу. Я едва волочил ноги и решил, что нуждаюсь в небольшом отдыхе.
В воскресенье я отправился в «УСО» – нью-йоркский развлекательный центр для солдат в отпуске. Там было все: музыка, красивые женщины, танцы и еда. Этакий оазис в пустыне войны.
Ко мне подошла привлекательная белокурая девушка:
– Хотите потанцевать, солдат?
Еще бы!
Но не прошло и трех минут, как кто-то хлопнул меня по плечу.
– Эй, мы только что начали. И нечего отбивать… – возмутился я, но, повернувшись, обомлел: передо мной стояли два офицера военной полиции.
– Вы арестованы, солдат. Пойдемте.
Арестован?!
В чем дело?
– Выдаете себя за офицера.
– О чем вы?!
– На вас офицерский мундир. Где офицерские знаки отличия?
– У
– Поэтому вы и арестованы. Идемте.
Они схватили меня за руки.
– Погодите, мне разрешено носить мундир!
– Кто давал разрешение? Ваша матушка?
Они потянули меня за собой. Я впал в панику:
– Вы не понимаете. Я служу в специальной службе ВВС. Никогда не слышали о таком армейском подразделении, как Военно-учебная служба?
– Нет.
Мы оказались на улице. У обочины была припаркована машина военной полиции.
– Садитесь.
Но я не сдавался.
– Никуда я не поеду. Вы обязаны позвонить моему начальству. Говорю вам, я зачислен в ВВС, в подразделение, которое называется Военно-учебной службой, и мы можем носить, черт возьми, все, что пожелаем!
Офицеры переглянулись.
– По-моему, он псих, – заметил один, – но все же дадим ему шанс. Куда звонить?
Я продиктовал номер. Он повернулся к напарнику:
– Посторожи его. Прибавим заодно еще и статью «Сопротивление аресту». Сейчас вернусь.
Минут через двадцать он действительно вернулся с озадаченной физиономией.
– Ну что? – спросил напарник.
– Я говорил с генералом, и он намылил мне шею за то, что я не знал о чертовой Военно-учебной службе.
– Хочешь сказать, все законно?
– Не знаю, законно ли, но вполне реально. Это действительно подразделение ВВС.
Второй полицейский выпустил мою руку.
– Извините. Похоже, мы ошиблись.
– Ничего, – кивнул я и снова вошел в зал. Моя девушка танцевала с другим.
Работать с Гаем Болтоном было одно удовольствие. Он написал много удачных пьес и прекрасно разбирался в театральной кухне. Но Гай пересыпал речь английскими идиомами, и нашей заботой было превратить их в американизмы. Я часто припоминал афоризм Бернарда Шоу: «Американцы и англичане разделены общим языком».
Гай снял прекрасный дом на Лонг-Айленде и по уик-эндам работал там вместе с нами. Он был очень общителен, имел много друзей, и в доме часто гостили необычные люди.
Однажды за ужином меня посадили рядом с одной из самых красивых женщин, каких я когда-либо встречал.
– Гай сказал, что вы с ним пишете бродвейский мюзикл, – заметила она.
– Совершенно верно.
– Как интересно!
– А вы чем занимаетесь?
– Я актриса.
– Простите, не расслышал, как вас зовут.
– Венди Барри.
Венди оказалась англичанкой, снявшейся в нескольких картинах у себя на родине. Ее крестным отцом был Дж. М. Барри, который назвал одну из героинь своей знаменитой книги «Питер Пэн» Венди в честь крестницы. Она понравилась мне с первого взгляда. Я нашел ее очаровательной. Но ее мысли явно были чем-то заняты.