Обратная сторона Японии
Шрифт:
Но вот парадокс: до того как Японию накрыло волной западных благ, местные жители, питавшиеся исключительно по «японской диете» (рис, рыба да зеленый чай – больше просто ничего не было), вовсе не считались долгожителями. В 1950 году (как и в 1913!) мужчины жили 50 лет, женщины – 54 года при среднеевропейском уровне в 67 лет. Вывод напрашивается сам собой: секрет вовсе не в «волшебных пузырьках» зеленого чая, а чем-то другом. В чем же? Мне кажется, что причин тому несколько.
• Япония – одна из самых развитых стран мира, жить в которой непросто, но удобно. И прежде всего, Япония – страна очень чистого воздуха и очень чистой воды. Воздух в центре Токио, у Императорского дворца почище будет, чем на нашей Рублевке, а в токийской речушке Тамагаве водится форель – что уж говорить
• Япония – страна высочайшего уровня lifestyles, где пенсионеры ждут старости, чтобы после 40 лет беспросветного «вкалывания» еще 20–30 лет всласть попутешествовать, поесть, потратить – пенсия это позволяет. К тому же японцы обожают лечиться, и система медицинского обеспечения благоволит им. Есть даже такой анекдот. Три японки каждое утро встречались в холле поликлиники, чтобы пройтись по врачам. Однажды одна из них не пришла. Подружки долго ждали ее и забеспокоились: «Что-то Танаки-сан все нет и нет. Уж не заболела ли?» В таких условиях питание – только дополнительное условие долгой жизни, а не главное. Иначе говоря, японцы живут хорошо, и в таких условиях им некуда спешить, им приятно жить долго.
• Японцы, извините, это не русские. Их организм устроен иначе и приспособлен именно к той еде, которая у них есть. Например, не усваивает крепкие алкогольные напитки, зато хорошо переваривает рис – кишечник длиннее, чем у нас (отсюда и общенациональная болезнь – геморрой).
• Никто не отрицает пользы японской кухни для здоровья. Только мало кто знает, что современная японская кухня – это в первую очередь разнообразие, а не «сашими с зеленым чаем». Кулинария этой страны великолепна именно в своей интернациональности: китайская лапша рамэн и французские котлеты тонкацу, португальские овощи и креветки в кляре тэмпура, индийский соус карэ, даже рис с яйцом омурайсу – все это и очень многое другое и есть обычная японская кухня, почти совершенно незнакомая москвичам. При этом она гораздо привычнее нашим желудкам, больше подходит по климатическим условиям и значительно дешевле блюд из морепродуктов. Но… она не гламурна. Ее нам не навязывают, как «суши», готовят мало и не очень умело. Шансов на то, что скоро научатся, примерно столько же, как и на то, что мы вот-вот достигнем японского уровня жизни, чистоты воздуха и воды, социального и медицинского обеспечения, то есть… никаких.
Получается, что хотя бы частично выполнить завет маркетологов «питаться японской кухней, чтобы жить долго» мы можем только в одном случае – если уедем в Японию навсегда. Да и то – кишечник ведь не вырастет. Но разве может такая малость остановить истинных фанатов всего японского?
Бешеные дятлы и все-все-все…
Я – японофил и япономан. Я люблю эту страну и с уважением отношусь к ее традициям, даже если кому-то кажется, что я излишне ерничаю и слишком цинично комментирую ее современные реалии. Возможно, это отпечаток профессии: как журналист я знаю многие не замечаемые нормальными людьми стороны японской жизни, имею широкий круг знакомых, от бандитов-якудза до творческой и политической элиты. Для кого-то это – обратная сторона Японии. Для меня – мой дом.
По мере сил я изучал принципы и практические аспекты моделирования и формирования имиджа Японии в России и могу со всей ответственностью заявить, что при всем мастерстве японских имиджмейкеров они имели дело с очень хорошим продуктом – с самой Японией. Конечно, мне известно далеко не все, но даже то, что я знаю, позволяет сказать: даже если бы Япония не занималась самопиаром, она все равно имела бы иной образ, иной качественный уровень, чем Китай и Корея. Но если бы Япония не занималась самопиаром, она не была бы Японией.
У меня часто спрашивают: чем отличается Япония от своих ближайших соседей? Я обычно отвечаю: тем, что в Японии живут японцы. Географические, климатические и исторические условия сформировали народ, который коренным образом отличается даже от самых близких своих соседей. Что это за условия, почему и чем конкретно отличаются японцы от всех остальных – вопрос отдельный и уже достаточно широко освещенный другими авторами. Могу, например,
В своей первой книге «Тайва. Разговоры о Японии. Разговоры о России» я уже рассказывал о некоторых, хотя и не обо всех, категориях, на которые можно условно разделить людей, занимающихся или интересующихся Японией, а потому постараюсь повторяться как можно меньше. Намеренно повторюсь только в одном: это мое сугубо личное мнение, и я вполне допускаю, что кроме меня его никто не разделяет, хотя и не верю в это.
Начну, пожалуй, с коллег-журналистов. Здесь все просто. Подавляющая часть журналистов в японских, порой достаточно сложных вопросах вроде «северных территорий» не разбирается абсолютно или разбирается крайне плохо. Им это и не надо – современная журналистика редко признает этнографическую специализацию. В самом деле, если все журналисты будут специалистами по какой-то отдельной стране, то кто будет писать обо всем том, о чем пишут взахлеб наши газеты и журналы и за что, собственно, им и платят?
Могу сказать, и пусть «обличители наймитов японского милитаризма» поверят мне на слово, что даже такая мощная экономическая держава, как Япония, наших журналистов не кормит – за исключением примерно пятнадцати человек в двух изданиях, которые известны поименно. Но, кроме этих полутора десятков спецов, квалифицированно о Японии в Москве пишут еще человек пять. Многим из спецов в среднем лет по 70. Японию они уже либо плохо помнят, либо помнят ту Японию, которой уже не существует. Что же читать? Увы, замкнутый круг – популярные издания пишут о Японии, а чаще переводят некачественно, плохо. Те, кто знают предмет, пишут в узкопрофессиональные и, соответственно, непопулярные издания, потому что «Московскому комсомольцу» и его читателям это неинтересно. Газеты, журналы, телевидение заинтересованы в рекламе. Рекламу дают изданиям с наиболее широкой аудиторией, следовательно, с относительно низким интеллектуальным порогом восприятия. Такую аудиторию собрать легче и проще ее удовлетворять, чем воспитывать. При этом книг и журналов о Японии издается все больше, и это количество очень медленно, постепенно переходит в качество.
Хочется верить, что аудитория меняется тоже. Хочется думать, что в лучшую сторону. По крайней мере, сама аудитория думает именно так. В созданном после моей стажировки онлайн-издании «Японский журнал – Japon. ru» мы давали возможность всем желающим оставлять отзывы на опубликованные у нас статьи – это был отличный шанс для установления обратной связи с читателем. Так вот, один из отзывов на статью, посвященную образу Японии в России, был возмущенным: «Вы слишком плохо о нас думаете! У нас нет представления о Японии как только о «стране гейш и самураев». По-моему, это похвала. Но главное, автор этого отзыва не просто любит Японию – он пытается узнать о ней что-то новое, а у таких людей всегда есть шанс сделать шаг вперед. Но, увы, все же наиболее активны в деле написания отзывов и на интернет-форумах совсем иные персонажи.
В «Тайве» я назвал три категории людей, занимающихся Японией: японофилы, японофобы и сумасшедшие. Число японофилов в нашей стране, судя по всему, постепенно растет, число японофобов медленно тает. Оба процесса довольно легко обратимы с помощью специальных методов воздействия, тесно связанных с политическими механизмами. Если государство решит, что Япония по каким-либо причинам снова нам враг, процесс пойдет в другую сторону: мы будем дружно японцев ненавидеть, а от былой любви к японской кухне останутся только сломанные палочки, воткнутые в переваренный рис. Перспектива печальная и придуманная автором как эскиз фантастического триллера, которому никогда не суждено быть поставленным в реальности. Но есть и категория людей, которых политические дрязги волнуют мало. Число их со временем тоже то растет, то уменьшается, но в прямой связи с совсем иными причинами. Это сумасшедшие, а точнее, «бешеные дятлы».