Обратный отсчет
Шрифт:
– Вы мне еще много раз расскажете, как все было – а пока я рассказываю вам. Договорились?
Она откинулась на спинку кресла, улыбка сошла с лица, глаза хмуро сощурились. Марфа смотрела только на следователя, прочих гостей она игнорировала, так что Диме никак не удавалось поймать ее взгляд.
– В этот раз Людмила решила ужесточить задачу. Она не просто подсунула вас сожителю – она при этом пропала без вести. Рассуждала она следующим образом: если мужчина изменит ей в такой ситуации – значит, с таким негодяем ей больше делать нечего. Мужчина изменил.
– Это бред! – сквозь стиснутые зубы произнесла женщина. – Мы ни о чем не договаривались, и кстати, попрошу вас выбирать
– Сожитель изменил ей, пока она пряталась в пустой квартире знакомых, в Александрове. Кстати, мать она не подвергала стрессу – они все время были на связи. Елена Ивановна подыгрывала дочери. Судя по всему, с удовольствием.
– Еще и эта! – воскликнула Марфа. – Уж она-то точно сумасшедшая! Кого вы слушаете?!
– Третьего мая вы назначили Людмиле Амтман встречу по телефону. Сказали, что должны сообщить новость, но обязательно с глазу на глаз. Встреча происходила где-то в половине второго, в привокзальном тупике, возле заброшенных складов. Место назначили вы. Вы сообщили Людмиле, что уже находитесь в интимных отношениях с ее сожителем, но этого вам показалось мало.
Видя, что она потрясена новостью, вы добавили, что Дмитрий вас любит, полностью вам доверяет – настолько, что даже посвятил в тайну раскопок и взял в дело.
– Этого ничего не… – начала было та, но следователь резко ее оборвал:
– Хватит! Я с вами говорю без протокола, позже будете меня поправлять! Поправлять и аргументировать – поняли?
Она молча кивнула и яростно ударила сжатым кулаком по подлокотнику кресла, выражая кипящее в ней негодование.
– Между прочим, сама потерпевшая не думает, что вы спланировали дальнейший ход событий. Вас навела на мысль случайность – Людмила, потрясенная всем услышанным, оступилась на приоткрытой крышке канализационного люка и упала. Не в люк, нет – просто на колени. Одна нога провалилась и болела – она ее подвернула. Вы подбежали и протянули руки – Людмила подумала, что вы хотите помочь ей встать. Но вы принялись сталкивать подругу вниз. Конечно, она сопротивлялась, но от неожиданности – не в полную силу. Она даже не кричала – настолько была потрясена. Людмила упала вниз, на глубину более трех метров, при падении ушибла голову о стену, а при ударе о дно сломала обе ноги о трубы. Она потеряла сознание, а когда пришла в себя, в колодце было совсем темно. Она решила, что вы задвинули крышку окончательно, но это просто была ночь. Наутро, снова придя в сознание, она увидела наверху тонкую полоску света. Стала звать, кричать, стучать по трубам – никто не откликался, не шел. Ее спасла случайность – она пришла в себя от удара по крышке люка. На этот раз оступились вы, Ирма Анатольевна. – Следователь снова галантно ей поклонился. – Людмиле удалось подать голос, и вы услышали ее. Повторяю – ее спасла чистейшая случайность, потому что в последние часы она уже почти не приходила в себя и совсем обессилела.
После рассказа наступило молчание. Только Марфа, сжав кулак, продолжала ритмично им бить в подлокотник, вызывая глухой стук. Ее подбородок был вздернут, глаза смотрели прямо на следователя.
– Я хочу кое-что сказать, – она первой нарушила молчание. – Можно? Так вот – Люда сошла с ума.
– И больше вы ничего сказать не хотите?
– Мне нечего.
– Вы были третьего мая в Александрове?
– Да. Вот – Ирма Анатольевна видела меня в том доме, в Косовом переулке.
– Между часом и двумя вы куда-нибудь выходили?
– Я могла пойти в магазин. Нужно было кое-что купить для рабочих. Спросите еще его маму, – она кивнула в сторону Димы, – может, она что-то вспомнит.
– Спросим. Марфа… Извините?
– Васильевна.
– Ого! – протянул
– Да, мне в детстве плешь проели этим фильмом – «Иван Васильевич меняет профессию», – раздраженно ответила та. – «Марфа Васильевна я, жена ваша…» Фамилия у меня не Собакина, к счастью, да и судьбы разные. Я специально интересовалась – та после свадьбы две недели прожила, а я третий раз замужем, и ничего.
– Интересно, очень, – одобрил ее исторический экскурс следователь. – Ее вроде отравили?
– Да в то время всех травили. Это была совершенно банальная смерть, – отмахнулась та. – Простите, так вы сейчас меня обвиняли? Я правильно поняла?
– Я только передал то, что рассказала нам Людмила Амтман. Вы не подтверждаете ее слова?
– Ну конечно нет! Боже мой! – Женщина резко подалась вперед, гранатовый кулон заплясал на цепочке, будто катящаяся капля крови. – Когда она все это наговорила? Сейчас? Вы спросите ее завтра, послезавтра… Она придет в себя и расскажет все, как есть! Это бред, чушь!
– Кстати, об отравлениях, – заметил следователь, заглядывая в записную книжку. – Когда мы ехали в Москву, со мной по телефону связались коллеги. В больнице умер Григорий Павлович Бельский, бывший владелец купленного вами, – он кивнул Диме, – участка. Что умер – в этом ничего удивительного нет, что умер от выпивки – тоже. А вот что выпивка эта оказалась с крысиным ядом, как показали результаты вскрытия, – вот это уже интересно. Тем более что уже успели поговорить с его сестрой, и та утверждает, что при свидетелях Бельский пил только совершенно безобидный коньяк, зато без свидетелей, из ваших рук, Марфа Васильевна, принял стаканчик «чего-то» на посошок… Это он успел сообщить сестре перед смертью.
– Стаканчик «чего-то»! – не выдержав, вскочила женщина. – Без свидетелей! Я ничего ему не давала, просто выставила со двора! Он и так был пьян, зачем еще какие-то стаканчики!
– Да я не знаю зачем. Это вам лучше знать, – тот уютно зашуршал страницами блокнота. У следователя был вид человека, отыскивающего в бабушкиной записной книжке рецепт яблочного пирожка. – Марфа Васильевна, что ж мы будем делать? Против вас дали показания двое. Правда, один в тяжелом состоянии, другой мертв.
– А нельзя сделать так, чтобы один был уже в нормальном состоянии, а другой воскрес и протрезвился, прежде чем пороть такой бред?! – яростно выкрикнула та. – Я не буду больше с вами говорить без адвоката! Я не знаю законов, но, по-моему, это произвол!
Следователь уверил ее, что никакого произвола нет, как нет пока и протокола. Это просто предварительная беседа, которая, кстати, только на пользу самой Марфе. По крайней мере, к худшему она уже готова. А с адвокатом лучше всего созвониться прямо сейчас, поскольку первые документы придется подписывать уже сегодня. Давать подписку о невыезде из Москвы, к примеру.
– Я позвоню вам вечерком, – дружелюбно пообещал следователь, покидая квартиру. – Дмитрий, вы остаетесь? Правильно. Лучше не оставлять человека одного после такого… Ирма Анатольевна, вас подвезти?
И он удалился, галантно поддерживая под локоток женщину, так и не произнесшую ни слова за все время визита. Марфа заперла за ними дверь, резко прошла мимо Димы, задев его подолом халата и даже не взглянув в его сторону, исчезла на кухне. Тот помедлил, слушая шум льющейся воды и звон посуды. Посмотрел на свое отражение в большом зеркале, висящем в прихожей. Собственное лицо показалось ему незнакомым и каким-то старым. На кухне сердито заскрипела ручная кофейная мельничка, сильно запахло кофе. Он подошел к двери и остановился на пороге, глядя, как Марфа насыпает кофе в турку. Рука, сжимавшая ложечку, чуть дрожала, и кофе сыпался мимо.