Образ человека как основа искусства врачевания - Том I. Анатомия и физиология
Шрифт:
Теория слоев абстрактным образом приходит к тому, что Рудольф Штейнер представил в конкретном виде. Когда Рудольф Штейнер описывает члены существа человека - которыми мы будем основательно заниматься в дальнейшем — то речь идет не о теориях, как это могло бы быть, но о конкретном восприятии сверхчувственных фактов, т. е. о содержании эмпирического познания. Заметим уже сейчас, что, например, при описании отношения тела к душе и духу речь идет не о более или менее независимых «слоях», но решающим является их взаимное проникновение, которое, как мы увидим, должно быть точно исследовано.
Препятствием на пути к надлежащему пониманию этого взаимодействия и взаимного проникновения является современный образ мыслей, согласно которому практически все импульсы должны исходить из головного
Часто возражают, что учение Рудольфа Штейнера представляет собой, в основном, воспроизведение древних воззрений, в частности, греческой натурфилософии. Но при этом не замечают, что в древности знали, например, о четырех элементах в человеке и на Земле, но рассмотрение этого параллелизма не делало достаточным образом возможным познание собственных закономерностей духовно-душевного. А душевно-духовное лишь начиная с греческих времен прошло определенный путь развития в направлении индивидуализации. Отсюда становится понятным, что слоистость сегодня усматривается только в душевном плане, тогда как телесность еще представляется этому рассмотрению непрозрачной компактной массой.
Воззрение Рудольфа Штейнера относительно человека не является односторонним в сторону психологии или телесности, оно как раз не является «возвышенным материализмом », но оно охватывает тело, душу и дух, и в своей универсальности представляет собой истинное духовное познание. Тело и душа у Рудольфа Штейнера не стоят несвязанно друг напротив друга, а приведены в живую взаимосвязь посредством идеи метаморфозы. Ибо человек- это телесно-душевно-духовная целостность. Сегодня нам недоступно непосредственное познание этого. В прежние времена это знание в виде непосредственных фактов сознания было представлено в мифологических образах, имевших одновременно материальное и духовное значение.
Образ - это единственное адекватное выражение целого, поскольку он сводит отдельные части к обозримому единству. Попытки естественнонаучной эпохи прийти на основе исследованных ею фактов к единому образу человека были обречены на неудачу, поскольку при сосредоточении ее взгляда на микроскопически малых элементах мозаики из поля зрения исчезает план общего. Или, иначе говоря, поскольку наука утратила образное знание целого, она направляет свой взгляд на микроскопические детали.
Типичным примером является клеточная теория. Конечно, открытие клетки и раскрытие ее значения было важным этапом в познании живого, и определение «Omnis cellula e cellula» [5] представляет собой открытие чрезвычайно важного биологического закона. Отсюда понятно, что клетку стали рассматривать изолированно, как господствующий элемент в организме, и пришли к заключению, что организм потому заболевает, что заболевают клетки (клеточная патология, Вирхов). В этом отчетливо проявилась потеря целого, собственно организма, в пользу деталей. Но было бы только несправедливо и самонадеянно осуждать эти воззрения и их результаты. Они были необходимыми для развития человека, иначе отдельные детали не были бы познаны. Однако пришло время снова собрать эти детали воедино, чтобы не потеряться в бессвязности, другими словами, перейти к познанию целого.
5
(Всякая клетка от клетки (лат. ) - прим. ред.)
В стремлениях к реформе современной медицины, часто очень различных, отчетливо выражено стремление к новому образу человека. Однако результатом всех реформаторских устремлений, с какими бы благими намерениями они ни начинались, будет, в конце концов, лишь эмпиризм, расширенный традициями и природными методами терапии, если не удастся уже студентам сообщить образ человека, понятийно ясный и наглядный, и поэтому позволяющий связать с ним всю полноту современного научного материала, тем самым осмыслить его и сделать терапевтически пригодным.
Если это возможно, то образность при этом не должна быть достигнута за счет точности, иначе она сведется к голому аналогизированию и символизированию. Поэтому необходимо, чтобы путь от естествознания к новой образности был пройден с такой же точностью, какой мы обязаны естествознанию.
Этим требованиям удовлетворяют, на мой взгляд, основополагающие произведения Рудольфа Штейнера. Однако понятия Рудольфа Штейнера здесь не просто переняты, но сделана попытка сформировать их из области естествознания и медицины.
Это образование понятий имеет основополагающее значение для структуры нашего постижения человека и, следовательно, для плана книги; но именно для структуры. И так же как образ ландшафта посредством перспективных линий получает свою структуру, но не свое содержание, так и в данном случае понятийная структура осталась бы мертвой, если бы ее нельзя было наполнить живым содержанием. Но это может быть достигнуто только путем по возможности более объемлющего рассмотрения феноменов. Поэтому не следует удивляться, что среди них могут встретиться общеизвестные. То, что говорится о растении, животном и т. д., должно не сообщать «новые» знания, но так группировать известные факты, чтобы получить образ, непосредственно выражающий идею, т. е. ведущий к познанию.
Тот, кто думает, что можно пропустить эти основополагающие рассмотрения, поскольку ему известны описываемые феномены, тот недопонимает замысел, лежащий в основе книги: путем рассмотрения феноменов привести к образованию основополагающих понятий.
Можно даже с уверенностью сказать, что такое образование понятий должно стать постоянным упражнением, и что студент, как и врач, скоро ощутят это как здоровую «медитацию».
Ибо это повторяющееся сознательное направление внимания на один и тот же феномен — если его рассматривать в духе Гете «спокойным, подобным божественному взглядом » - это уже медитация. И в этом смысле можно сказать: только медитация продвигает нас в жизни познания - это может засвидетельствовать всякий духовно-действующий человек. И опять же, дело не в том, чтобы назвать этот духовный процесс медитацией; однако кто хочет его изучить, может узнать существенные к нему требования, познакомившись с существом медитации у Рудольфа Штейнера. [6]
6
Например: Как достигнуть познаний высших миров? (GA 10 - Калуга, 1993), Теософия (GA 9 - Ка\уга, 1995), Очерк тайноведения (GA13 - М., 1992). Новейшие представления v: Walther Buhler Meditation als Erkenntmsweg 4 Auflage Stuttgart 1980 J"orgen Smit u a Freiheit eruben 2 Autlage Stuttgart 1991
Всякая феноменология предполагает, в сущности, медитативный настрой духа: все снова и снова спокойно рассматривать феномены, предоставляя на их основе расти душе, пока они не расскажут свои тайны, что Гете и предлагал в качестве методики.
Эта проблематика является кардинальной проблемой естественнонаучного исследования вообще. Иоганн Мюллер (1801-1858), духовный отец почти всех ведущих физиологов 19 столетия, опирался на гетевскую методику, в которой рассмотрены соответствующие вопросы относительно эксперимента в его основных вариантах, а именно, на труд «Эксперимент как посредник между объектом и субъектом »(1793). Иоганн Мюллер настойчиво указывает на то, что естествоиспытатель или экспериментатор «должен иметь в себе также что-то религиозное «, и что природа не выдаст свои тайны, если пытаться заставить ее при помощи «рычагов и винтов» (Гете). «Можно применять к природе любую жестокую силу; в свой нужде она всегда будет давать страдальческий ответ.
– А физиолог познает природу тем, что он ее "мыслит" ».