Образ смерти
Шрифт:
– Хорошо. Когда Бакстер приедет, мы дадим разрешение на обнародование ее имени в прессе и по телевидению.
– Кстати, о прессе, – сказала Пибоди, – я заглянула к тебе в кабинет – проверить, нет ли тебя там. Тебя там не было, зато была целая гора сообщений от разных репортеров.
– Ладно, я посмотрю. Дай мне знать, когда все соберутся. Надо провести срочный брифинг.
– Будет сделано. Слушай, Даллас, хочешь, я внесу новые данные на доску?
– Я их уже внесла. – Ева отвернулась и скрылась за дверью кабинета.
Она просмотрела,
– Даллас, все линии гудят, что у тебя новый труп. Знаю, дело скверное, поэтому хочу тебя подбодрить. Держись. Плевки уже летят, все они обрушатся на тебя и на полицейский департамент. Если у тебя есть что-нибудь для меня, перезвони.
Ева задумалась, потом вызвала на блоке связи номер Надин. Надин ответила на первый звонок.
– А я-то думала, звезды эфира спят до полудня.
– Ага, в точности как копы. Я уже на работе, – ответила Надин. – Работаю над текстом. Эфир в восемь утра. Специальный выпуск. Если у тебя что-то есть, сейчас самое время поделиться.
– Наш источник в Департаменте полиции и безопасности Нью-Йорка, – с ходу начала диктовать Ева, – заявил этим утром, что поступила новая существенная информация, касающаяся убийцы, которого пресса окрестила Женихом.
– Новая существенная информация? – переспросила Надин.
– Однако наш источник, – невозмутимо продолжала Ева, – отказывается разглашать детали, касающиеся этой информации, в связи с необходимостью сохранять тайну следствия. Тот же источник также заявил, что оперативная группа, специально созданная для ведения следственных действий, работает круглосуточно с целью идентифицировать и задержать преступника, ответственного за смерть Сарифины Йорк и Джулии Росси, а также добиться правосудия для них и еще двадцати трех женщин, павших от руки того же преступника.
– Очень мило, но маловато для эфира. Этим ты не прикроешься. Пресса обрушится на тебя, как тонна кирпичей. Придется тебе принять удар на себя.
– Думаешь, мне есть дело до прессы с ее криком и визгом, Надин? Да я плевать на нее хотела. Выпусти заявление в эфир. Что мне действительно нужно, так это чтобы он знал: мы приближаемся. Пусть посуетится, пусть поломает голову, гадая, что у нас на него есть. Но не давай в эфир имени Росси до восьми утра.
– А как насчет вот этого: «Источник в департаменте полиции может подтвердить тот факт, что следствие ведется в отношении конкретного подозреваемого»?
– Источник не подтверждает и не опровергает, но заявляет, что сотрудники опергруппы устанавливают лиц, представляющих интерес для следствия, и допрашивают их.
– Ладно, – кивнула Надин, яростно строча в блокноте. – Это, конечно, считай что ничего, но звучит так, будто сказано нечто важное.
– Твои исследователи все еще в зоне доступа? – спросила Ева.
– Конечно.
– Может,
Ева отключила связь и сделала себе кофе. Противно было признаваться в собственной слабости, но она использовала кофе, чтобы запить энергетическую таблетку. Лучше быть дерганой, чем сонной, решила она и вызвала на экран результаты поиска, проведенного дома.
Пока данные загружались, она сидела, закрыв глаза и откинувшись на спинку кресла. «Тысячи, – думала Ева. – Ничего удивительного. Чего еще ждать, когда поиск глобальный? Значит, надо проверить результат, отсеять все лишнее».
Запищала ее рация.
– Да, да.
– Все пришли, – сказала ей Пибоди.
– Сейчас иду.
«Усталые копы», – подумала Ева, входя в конференц-зал. Ее опергруппа сейчас состоит из усталых, обозленных и павших духом копов. Бывают случаи, когда копы делают свою работу наилучшим образом именно в таком состоянии. С этого момента они будут работать на адреналине и злости, а также – в большинстве случаев – на энергетических таблетках.
«Говори по-честному, – снова напомнила себе Ева. – Без уверток».
– Мы ее потеряли. – В комнате мгновенно наступила тишина. – За нами стоят ресурсы всех департаментов полиции и безопасности страны. У нас есть опыт, мозги и упорство каждого из вас в этом зале. Но мы ее потеряли. У вас есть тридцать секунд, чтобы посокрушаться, что так вышло, и пожалеть себя. После чего примемся за работу.
Ева поставила на стол сумку с дисками и отправилась к автоповару, чтобы взять еще кофе. Вернувшись на место, она вынула из сумки распечатанную фотографию Ариэль Гринфельд и прикрепила ее в центре новой доски.
– А вот эту мы не потеряем. С этой минуты мы работаем круглосуточно вплоть до конца операции. С этой минуты она – единственная пострадавшая в этом городе. С этой минуты она – самое важное лицо в нашей жизни. Офицер Ньюкирк?
– Лейтенант!
– Вы с офицерами, с которыми работали раньше, возьмете первую двенадцатичасовую смену. Вас сменят офицеры, которых я назначу, в… – Ева бросила взгляд на ручные часы, – …девятнадцать ноль-ноль. Капитан Фини, я воспользуюсь вашей рекомендацией и возьму еще пару детективов из электронного отдела. Пусть они заступают во вторую смену. Детективы, работающие на выезде, я скоро подберу вам смену. Потерпите.
– Лейтенант! – Трухарт откашлялся. Ева прямо-таки видела, как он борется с желанием поднять руку, словно школьник. – Мы с детективом Бакстером разработали график перерывов на сон. Я хочу сказать, мы это обсудили по пути сюда, когда оповестили родственников. С вашего разрешения мы попросили бы нас не сменять. Мы будем работать двадцать четыре часа.
– Если понадобятся новые силы, – заговорил Бакстер, – ты их получишь. Но мы не хотим сменяться. Как насчет тебя? – обратился он к Дженкинсону.