Образ врага
Шрифт:
" — Разве это похоже на нос? Это просто сучок торчит из моей норы, — сказал Филимон, — ты иди своей дорогой и не обращай внимания.
— Как бы не так, — прорычал тигр, — я тебя вижу, ты меня не обманешь, ты спрятался во-он на том дереве и висишь вниз головой…
— Что ты! Разве я могу вниз головой? Разве я похож на обезьяну? На дереве висит моя тень вверх ногами, а я притаился за муравейником…"
Тихо, почти бесшумно закрылась входная дверь. В детской горел ночник и продолжал звучать спокойный
— Ты не знаешь, у нас чердак открыт? — шепотом спросила она на лестничной площадке.
— Ты же не разрешаешь мне туда лазить, — прошептал в ответ Максим.
Пешком они поднялись на последний этаж. На железной чердачной двери висел большой амбарный замок.
— Только учти, — предупредил Максим, — чтобы потом меня не ругала.
Он вытащил из кармана своего маленького рюкзачка перочинный ножик, ковырнул пару раз, и замок с грохотом упал на пол вместе с петлями, которые, оказывается, держались на разболтанных винтах.
— Взломщик малолетний, — прошептала Алиса.
— Там перед Новым годом кошка окотилась, — объяснил ребенок, — мы ходили кормить ее по очереди вместе с Колькой из третьего подъезда. В третьем тоже чердак открыт. Под ноги смотри внимательно. И не ругай меня потом, когда выберемся. Обещаешь?
— Не буду.
Третий подъезд находился в торце дома, с другой стороны. Никто их не мог заметить, даже случайно. И все-таки Алиса решила доехать до Лизы на метро, а потом уж забрать машину из гаража.
— Странно, что она не перезвонила, — задумчиво произнес «наружник», сидевший в старом черном «Опеле» у подъезда.
Два часа назад этот «Опель» приехал на смену серому «Фольсквагену». Двум «наружникам» предстояло провести здесь почти всю ночь.
— Уложит ребенка и перезвонит, — зевнув, ответил второй, — слушай, как ты думаешь, она эти бредни про муравьеда сама сочиняет или книжка такая есть?
— А хрен ее знает. Все-таки странно, что не перезвонила. Должна была ведь предупредить, что не приедет за ключом.
— Да ладно тебе. Все видно, как на ладошке. Если что, не упустим. Слышь, может, к ларьку сбегать?
— Подожди. Не нравится мне это. Слишком уж быстро она поменяла решение. Странно, что вообще решила ехать к кому-то на дачу, и еще более странно, что тут же передумала.
— А у женщин вообще семь пятниц на неделе.
— Гришка сказал, она просекла их. Могла запросто догадаться про «жучки».
— Тогда зачем стала звонить из квартиры?
— Сначала позвонила, а потом спохватилась.
— Никуда она не денется. Давай я все-таки смотаюсь к ларьку, он закрывается в одиннадцать, надо ведь пожрать купить. Всю ночь сидеть.
— Ладно, иди. Только посмотри на окна. «Наружник» выскочил из машины, взглянул вверх, с удовлетворением отметил, что в нужном окне на четвертом этаже горит свет, и побежал в сторону метро, к коммерческому ларьку. Прохожих в переулке не было. В дрожащем фонарном свете он заметил силуэты женщины и мальчика. Женщина несла на плече большую сумку, у ребенка за спиной был рюкзачок. Они шли очень быстро. На повороте «наружник» обогнал их и оглянулся на всякий случай.
— Мам, ты мне можешь наконец объяснить, что происходит? — шепотом спросил Максимка в полупустом вагоне метро.
— Я понимаю не больше, чем ты. Кто-то побывал у нас дома. Когда я вернулась и мне показалось, что тебя нет, я подумала, что оставаться в квартире опасно. После наших израильских приключений я теперь всего боюсь. Ты ведь знаешь, какая я трусиха.
— А почему ты думаешь, что на даче, в пустом поселке, безопасней?
— Потому что в ближайшие сутки никто не будет знать, где мы. Я плохо соображаю, когда за мной следят, когда в квартире подслушивающие устройства, а у подъезда машина с чужими людьми.
— Откуда ты знаешь про подслушивающие устройства и про машину?
— Тройник на кухне поменяли. Поставили точно такой же, но на нашем было несколько капель белой масляной краски. В тройники и вообще во всякие электроприборы очень удобно вставлять подслушивающие устройства.
— Откуда ты знаешь?
— Читала.
— Ну а кроме тройника?
— У сетки отдушины в прихожей была паутина. Я ее не снимала по твоей просьбе. Ты где-то слышал, что пауков убивать нельзя. Теперь паутины нет. Ну ладно, твой паучок мог переселиться. Но не захватил же он с собой наклейку от жвачки, которую ты прилепил в уголок, когда у нас был ремонт?
— Она могла сама отклеиться, — неуверенно возразил Максим.
— Могла, — кивнула Алиса, — но почему-то целый год после ремонта держалась.
— А еще где-нибудь заметила?
— Нет. Я не стала больше искать. Но наверняка есть еще.
— А машина?
— Черный «Опель» почти у самого подъезда. Там сидят двое мужчин. Когда меня подвез мой знакомый, он осветил фарами людей в «Опеле». Я нарочно задержалась немного, медленно шла к подъезду, все ждала, выйдут они или нет. Не вышли. Кому охота зимой, поздним вечером, сидеть в темной холодной машине?
— Ну, мало ли, может, просто разговор серьезный. Там ведь печка.
— Вот они и греются потихоньку у нашего подъезда. Чтобы нас с тобой слушать, им надо быть где-то рядом. Маленькие, незаметные подслушивающие устройства передают звук только на небольшое расстояние.
— А зачем им нас слушать?
— Этого я пока не знаю. Я уже сказала, чтобы начать нормально соображать, мне надо успокоиться. Сначала надо спрятаться, а потом разбираться, в чем дело. Ты со мной согласен?
— Нет, — честно признался Максим.