Обреченный быть зверем
Шрифт:
«Неужели, он совершенно не знает, что такое отдых? И откуда у него только силы берутся?» — поражалась она.
Но мужчина неумолимо, не обращая внимание на ее реплику, продолжил:
— У нас очень много текущих вопросов, которые нужно обсудить. А также…, — и он стал монотонно перечислять все моменты, в которых ожидал получить ее «помощь», как он это назвал ранее, или в чем было выполнение обязанностей и поручений. Девушка слушала, безуспешно пытаясь запомнить, а потом все-таки достала телефон, и стала записывать туда. Мужчина только удивленно повел бровью, но, скорее, одобрил это, сделав короткую паузу, после которой продолжил.
Официант тем временем молчаливо поставил стаканы с водой перед каждым. Роман же, продолжая говорить,
— Итак, — сказал Роман, видя, как рука девушки потянулась к стакану. — Вы все запомнили?
— Да, наверно, — кивнула Юля и внимательно посмотрела на экран телефона, проверяя свои записи. И вот, когда она уже поднесла стакан ко рту, чтобы сделать глоток, у нее вдруг зазвенел телефон. Она растеряно выдохнула, быстро поставила стакан и произнесла, настороженно посмотрев на Романа.
— Алло?
Потом вздохнула, продолжая смотреть на его недовольную физиономию, а затем от греха подальше произнесла:
— Прости, я не могу говорить сейчас.
Катька только фыркнула, так как это была именно она с вопросами по мероприятиям. Но Юля уже положила трубку.
«Черт», — подумал Роман невольно, понимая, что его попытка провалилась. Пока что. Но впереди был весь обед. И он продолжил излагать свои требования.
И вот им принесли заказанную еду, поэтому разговор пришлось прервать. Юля попробовала суп, вдруг поняв, что все очень вкусно.
— Мммм, — выдохнула она, жмурясь от удовольствия. Роман невольно улыбнулся. Ему тоже нравилось, как тут готовят. Салат ей тоже очень понравился, что не могло не порадовать его, так как вкусы у них, видимо, совпадали. Хотя бы в еде. Но вот они все обсудили, обед закончился, а Юля так и не выпила воду. Уже выходя из-за стола, Роман понял, что раздражен этим, а больше — его сила, которая не могла до конца доверять девушке пока не будет знать точно. Особенно с учетом того, что помощница должна будет быть рядом с ним очень много времени, а еще посвящена во многие нюансы бизнеса и не только. Роман попытался упокоить бушующее внутри него возмущение, уже чувствуя, как очередная волна агрессии зреет в нем. Он вдруг встревожился, что может в порыве сделать что-то, что не очень свойственно людям.
— Пойдем! — неожиданно резко приказал Роман, что так отличалось от его всегда вежливой и спокойной привычки разговаривать, на что Юля невольно вздрогнула, но немного ошарашенно повиновалась.
Девушка вышла из-за стола, судорожно проверив, все ли взяла и последовала за мужчиной, который, казалось, шел еще более быстро, чем, когда они приехали.
«Что с ним такое?» — не понимала она, а внутреннее напряжение уже не оставляло Юлю.
В итоге, когда они вернулись в офис, Роман уже сумел успокоиться, но тут же уединился в кабинете, приказав новой помощнице пока осваиваться на своем обычном месте, а сам столько же стремительно прошел к себе. Он чувствовал, как сила рвется наружу, боясь, что может сорваться в любой момент. А допустить ему при Юле, пока он не знает, кто она, точно был мужчине не нужно.
«Вот черт, время все ближе, а избранницы так и нет! Но, надеюсь, мероприятие исправит это», — думал он, уговаривая силу, которая все сильнее нуждалась в спутнице. Роман сидел на своем месте в кабинете и смотрел на город, уже погружающийся в сумерки, находя в этом созерцании некоторое странное спокойствие, помогающее успокоится. Это был только первый приступ, не такой сильный, какие ожидали его впереди, но к его неудовольствию, сильнее, чем обычно. Но в скором времени он все же очень надеялся найти ту самую девушку, иначе плохо представлял, что будет с ним в первое полнолуние, когда ему стукнет двадцать восемь, если сила требовала жену все сильнее.
Глава 20
В этот вечер Роман не мог отделаться от мыслей о той женщине, которая вскоре станет его женой. Он вдруг решил подумать об этом, поразмышлять, попытаться понять, как видит себе ту жизнь, что его ждет. А главное, что хочет от этого его сила, с каждым днем просыпающаяся все настойчивей. И хотя мужчина уже привык к этому ежегодному возмущению и пробуждению его сущности в себе, но сейчас он отчетливей понимал, что в этот раз все немножко отличается. Он чувствовал нечто другое, хотя и не мог до конца понять, что именно. Да, это как всегда была невероятная сила, агрессия, нетерпение в исполнение своих желаний, животные инстинкты, которые рвались наружу. Но сейчас внутри поселилась, словно какая-то тоска, причину которой он не мог понять. И было еще что-то, что. Роман обозначил как потребность. Вот только в чем, кроме соединения с женой, он пока не разобрался.
«Я всегда поражался, почему отец так странно рассказывал об этом обряде и так настаивал на соблюдении ритуала. А теперь, мне кажется, я начинаю понимать», — думал он, уже входя в свой дом. Он шел по особняку, наслаждаясь тишиной и одиночеством, но все равно никак не мог представить, что тут может появиться женщина. Это было так странно и нежелательно, что он резко выдохнул, рывком распуская петлю галстука на шее.
У него было несколько мест, где он мог жить по своему желанию: этот особняк, который был построен на огромном участке среди леса и как можно уединенней. Роман долго добивался от местных властей, чтобы ему выделили такую огромную территорию в Подмосковье. Так же еще была квартира в городе, прямо в Москва-Сити, то есть обычно из офиса ему было достаточно только перейти в другую башню. Но сейчас мужчину все чаще тянуло сюда, на природу, поэтому он все чаще предпочитал долгую поездку домой, чем сиденье в каменном капкане квартиры.
«Сила требует быть здесь», — понимал Роман, вальяжно выйдя на балкон и закрыв глаза от наслаждения, вдыхая аромат просыпающейся природы: земли, зелени, набухающих на деревьях почек, слыша и чувствуя все живые существа, которые были недалеко. Они тоже почуяли его и замолкли на секунду, но признав своего, опять занялись своими делами. А мужчина остро чувствовал любое изменение вокруг, каждое новое проснувшееся дерево, каждое вылезшее после спячки животное, легкое дуновение ветра и новые запахи. Его сила забурлила, требуя принять свой настоящий облик, но пока этот зов не был таким сильным, хотя желание сделать это нарастало все сильнее.
Дело в том, что хотя бы два раза в году такой как он должен был провести ночь полнолуния в своем истинном облике, иначе просто сходил с ума, не в силах совладать с инстинктами, терзающими тело и разум. Если этого не делать, то в лучшем случае все заканчивалось психушкой, а в худшем — массовыми убийствами людей от неконтролируемой агрессии.
С детства Роман знал, что не такой как все. Не потому, что был воспитан с мыслью, что если родился в семье, у которой в собственности три завода и еще куча всего, то значит он лучше всех. Совсем нет. И тем более Роман точно знал, что все эти богатства дались его семье не просто так, а путем труда очень многих поколений, даже не одну сотню лет. История его рода началась еще во времена Древней Руси. Он узнал об этом, примерно лет в восемь, когда отец рассказал ему правду об их семье, почти всю правду, насколько это может воспринять ребенок. Мужчина вспомнил, как отец, присев к нему на кровать в один из вечеров, произнес: