Обреченный клан
Шрифт:
Об этом он не подумал. В принципе тот же «Посторонний Взгляд» он знал и даже пару раз применял, но на магах. Как это заклятье скажется на выгоревшем предсказать было сложно.
— Я подумаю, что можно сделать. — Стоило подумать, готов ли он так рисковать. И, если готов, озадачиться теорией. Благо подходящая литература у него была накачана в телефон.
— Это не самое простое заклятье. А вам в любом случае пока стоит повременить с магией. — Она снова поднялась. — Так что отдыхайте.
После заседания Младшего Совета в коридоре к Леонарду попробовал снова пристать
— Я бы на вашем месте, Седрик, подумал о том, что Герт — обреченный род, и если что-то случится с его главой, вполне может пойти цепная реакция по родственникам. Понятное дело, в первую очередь это коснётся Перес, тем более что провести полноценное принятие в свой клан мужа предыдущая глава не смогла, но и вас затронуть может. А что ждать от Флоренс, думаю, вы и сами можете представлять.
— Вы угрожаете?
— Я предупреждаю. Девочка под защитой моего клана и передавать кому-либо опеку я не планирую. Тем более расследование смертельного ДТП до сих пор не закончено. И представители тайной канцелярии очень просили меня сообщать о любом интересе к девочке со стороны других кланов.
Побледнев, Седрик Летри поспешил завершить разговор и сбежать. Интерес тайной канцелярии мог выйти боком даже если за душой не было никаких грехов, что среди верхушки кланов почти не встречалось. Даже у Леонарда нарушения на совести были: те же документы на второе имя для Мари он далеко не сразу согласовал с Советом и оформил официально. Были и другие мелочи, прижать за которые в принципе могли попытаться. И это при том, что с чем-то в корне незаконным он в отличие от других принципиально не связывался. Даже с выстроенной Амелией Герт и уже работающей схемой контрабанды он предпочёл не связываться и Герде запретил.
Больше никто задерживать наследника клана не стал и тот уже начал надеяться, что хотя бы сегодня успеет пообедать дома вместе со всеми, но надеждам его не суждено было сбыться: около оставленного на стоянке автомобиля его уже поджидали. Решить вопрос быстро не удалось, так что на обед он опять опоздал. Впрочем, можно было ещё попытаться пообедать не в столичном доме, а в поместье. Там, из-за разницы во времени, обед, наверное, ещё был в самом разгаре. Ему всё равно надо было на днях туда наведаться, надолго Милу без присмотра он старался не оставлять. Да, в резиденции клана Кримос хватало взрослых магов, которые, после того как Леонард получил опеку, занялись обучением юной главы клана Герт, но это всё же было не то, это он по себе помнил. Девочке, как и любому ребенку, требовались не только наставники, но и близкие. Лучше бы тут подошла Мари, но без кузины её место предстояло занять ему.
— Лео! — обрадовалась Мила, когда он вошёл в столовую. Прислуга при его появлении тут же метнулась за ещё одним набором приборов.
Девочка начала приподниматься, чтобы как положено его поприветствовать, но он махнул рукой:
— Сиди. Говорил же, дома этикет можно и не соблюдать, — мужчина пожал руки присутствующим старшим магам и опустился на своё место, на столе перед которым расторопные слуги уже расставили посуду. — Тем более я, честно говоря, сейчас больше хочу поесть, чем не вести разговоры о погоде и природе.
Начальник охраны фыркнул. Леди Марисса поморщилась, но промолчала. Алхимик вскинул бровь и вновь уткнулся в свою тарелку. Целитель от своей и не отрывался.
Остаток обеда прошёл в тишине, завуалированную просьбу подождать с делами и светскими беседами до конца приёма пищи все услышали. И Леонард был им за это благодарен.
Очередная смена прошла как обычно. Травмированные, болезные и их количество уже не удивляли. Ничего интересного тоже не было, все стандартно и обыденно, как это обычно и бывало.
— После того, как вы выгорели, к вам кто-нибудь применял направленную магию? — спросил Герберт, стоило ей войти к нему в палату вечером после смены.
— Нет, — от неожиданности не иначе, отозвалась Мари. — Ну, если не считать портала. А что?
Тут в тусклом свете лампы она разглядела раскинувшееся около кровати бумажное море.
— Пытаюсь понять, как вы отреагируете на «Посторонний взгляд», — признался следователь, заметив её удивление.
— Думаете, это можно просчитать? — в голосе прозвучала горечь. И, когда он кивнул, разочаровала: — Вы это не предскажете. И ни один теоретик, даже самый лучший, не предскажет. Единственный способ узнать — это проверить на практике.
— А если начать с чего-то попроще?
— Всё равно не предскажите. Что-то может работать как обычно, а что-то причинять сумасшедшую боль. Закономерности нет. Разве что вероятность описанных побочных эффектов у выгоревших статистически достоверно возрастает.
— Я не могу так вами рисковать, — понял он. Побочные у «Постороннего взгляда» были вплоть до полной потери зрения. Просто вероятность их в обычном случае стремилась к нулю.
— Ваше право. Настаивать я не буду. В конце концов это нужно вам, а не мне.
У Артура сегодня снова была следующая за её сменой, так что домой она добиралась одна. Квартира встретила одиночеством. И от этого было неожиданно некомфортно. Недовольно фыркнув, Мари включила ноутбук и воткнула первый попавшийся фильм. Кажется, что-то из экранизаций человеческой классики. Впрочем, смотреть его она не стала, занялась готовкой, стиркой (в тазике, так как стиральной машины, как и холодильника, пока себе не купила, а потому вдвойне муторной) и прочими домашними делами. Что-то фоном вещали из динамиков актёры, но девушка не вслушивалась. Мысли её витали далеко. Наконец закончив с бытовыми вопросами, выгоревшая магиня закрыла остановившийся на титрах фильм и отыскала книги по теории магии.
В этот раз Мари зашла, когда Герберт уже закончил разговор с начальством и мрачно разглядывал содержимое подноса с завтраком.
— Держите, — на колени ему плюхнулась пухлая тетрадь.
— Что это?
— Расчёты иллюзии, позволяющей перевести магическую картинку в видимую обычным человеком.
Следователь вцепился в исписанные кривоватым, поспешным почерком бумаги, пролистал, вглядываясь в стройные выкладки, вчитался и поднял взгляд на посетительницу, чтобы выразить своё восхищение, но той уже и след простыл.