Обреченный на любовь
Шрифт:
Вернувшись в Петербург, Калинов сразу же направился к Милбери. Тот оказался на месте.
– Где Крылов?
Милбери неопределенно пожал плечами:
– Вчера утром он был в Кочабамбе, в отеле «Пасифик»…
– А теперь?
– Где теперь – не знаю… В полдень Крылов выписался из отеля и исчез в неизвестном направлении.
– Плохо!
Милбери виновато опустил голову:
– Я сам был в Кочабамбе, разговаривал с портье. Никто ничего не знает. Портье сказал, что никто к Крылову не приходил. Я был единственным, кто им интересовался. Сам
– Каким он показался портье? Не был ли чем взволнован?
Милбери опять пожал плечами:
– Нет. Постоялец как постоялец. Производил впечатление делового человека. Портье спросил, не нужно ли зарезервировать для него номер. Крылов ответил, что вряд ли еще когда-нибудь окажется в их городе. На этом они и расстались.
– Как Крылов записался при регистрации?
– Под своим именем.
– Странно, – сказал Калинов. – Ну хорошо. Продолжай поиски. Когда найдешь, доложишь. В любое время суток.
– Что-нибудь серьезное?
– Поживем-увидим. – Калинов вышел.
У себя в кабинете он снова попытался связаться с Бойлем. Тот дома по-прежнему не появлялся. И тогда Калинов решил, что стоит все-таки поговорить с О'Коннором.
О'Коннор занимался общественной безопасностью, а непосредственный круг его интересов составляли наркотики: их производство и распространение.
Он оказался на месте. Поздоровались, поинтересовались делами друг друга, пожаловались на текучку. Потом Калинов объяснил, что его интересует.
– Хорошо, – сказал О'Коннор. – Я проверю твоих ребят по нашим каналам. Если какая-то связь с наркотиками у них была, я тебе ее выложу.
На том и распрощались.
О'Коннор был специалистом своего дела и не был болтуном. И коли обещал помочь, в лепешку разобьется. Поэтому Калинов позволил себе удовлетворенно крякнуть. Контакты – великая вещь!.. Самый хороший чиновник – тот, который знаком с массой других чиновников. И вместе они – сила! А теперь пора заняться господином Рафаэлем Мартинесом.
Барселона ответила сразу. Мартинес оказался еще не старым человеком, во всяком случае, на вид: в глаза бросились черные как смоль волосы. Но когда Калинов присмотрелся, то обнаружил, что ошибся. Лицо бывшего руководителя стажерского полета было изрядно иссечено морщинами.
– Чем обязан? – поинтересовался Мартинес, когда Калинов представился.
– Собираю информацию о ваших стажерах.
Мартинес улыбнулся:
– Молодой человек! У меня их за полвека было столько, что вам, сами понимаете, придется уточнить: о ком именно.
– Тридцать восьмой год, – сказал Калинов. – Орбитальная станция «Нахтигаль».
Улыбка медленно сползла с лица Мартинеса.
– И кто же из них вас интересует?
– Все пятеро!
Мартинес задумчиво пожевал губами:
– Да, мне сообщили о смерти Стефана и Тасиро… Только не пойму… Ведь этим должна заниматься Космическая комиссия. Причем же здесь ваша контора?
– Мы проводим расследование с ведома и по просьбе Космической комиссии, – сказал Калинов официальным тоном. –
Калинов набрал на клавиатуре код. Голова Мартинеса исчезла с дисплея.
Проверяет, подумал Калинов. Вот старый пень!
– Извините, – сказал Мартинес, снова появляясь на экране. – Сами понимаете…
– Понимаю! – оборвал Калинов.
– Так что именно вас интересует?
– Все!.. Что они были за люди? Чем увлекались? С кем дружили? Не было ли вредных привычек?
Мартинес взъерошил черные волосы на макушке:
– Как вам сказать?.. Ребята обыкновенные. Конечно, не сахар. Безотцовщина, сами понимаете… Они на этом и сошлись друг с другом. Мы специально собрали такой экипаж. Чтобы не было зависти и недоброжелательства, сами понимаете: не повезло парням с родителями… Но чтобы вредные привычки – ничего такого. Вот с девушками сложности у них были, ну да в этом, сами понимаете, воспитание виновато. Разве мать-одиночка… – Он замолк, снова взъерошил свою гриву. – В общем, женился из них только Игорь Крылов… Хотя это вам, наверное, неинтересно… Вы бы задавали вопросы, а то я даже не знаю… Не было в них ничего такого. Ребята как ребята. Жалел я их, потому что они были несчастны… И матери их, сами понимаете, были несчастны. Мать ведь парню отца никогда не заменит.
И опять Калинов вспомнил Лидию Крылову.
– Ну хорошо, – сказал он. – Значит, вредных привычек у них не было?
Мартинес помотал головой:
– Я и после стажировки следил за ними немного. Потому что жалел… Но потом убедился: ребята со стержнем в душе, на ногах устоят, и моя опека им не нужна.
– А в последнее время никто из них с вами не разговаривал? В этом году…
– Нет. Я ведь не школьный учитель. Я, сами понимаете, всего-навсего руководитель стажировки. О чем им со мной разговаривать?
Похоже, и тут пустышка, подумал Калинов. Хорошие ребята, не пили, не курили, девочек не любили… Он усмехнулся: хорошие ребята, только непонятно, почему так неожиданно умерли…
Мартинес расценил его усмешку по-своему.
– Ну в самом деле, – сказал он. – Чего им передо мной душу открывать? Я ведь, сами понимаете, не мать, не жена.
– Вы правы, – сказал Калинов. – Извините за беспокойство! Кроме того, есть одна просьба, не сочтите за назойливость. Если кто-нибудь из них свяжется с вами, добейтесь, чтобы он, как вы выразились, перед вами душу открыл. А потом разыщите, пожалуйста, меня.
Мартинес брезгливо поморщился.
– Я ведь не из праздного любопытства интересуюсь, – сказал Калинов с досадой. – Я ведь хочу, чтобы остальные трое остались живы. Очень хочу.
Мартинес тут же мелко закивал головой и поторопился распрощаться.
Вот проклятущая работа, подумал Калинов, сидя перед опустевшим экраном. Все обязательно считают, что тебе доставляет великое удовольствие копаться в чужом грязном белье… Однако, похоже, сегодня я уйду с работы нескоро. Надо заказать ужин прямо сюда.