Обреченный жених

Баскова Ольга

– Я оказался прав, – он фыркнул. – Представляешь, это блокнотик Алины. Но как он тут очутился?

– Близкая подруга могла его забыть или специально оставить, – предположил журналист.

– И то верно. Впрочем, для нас это уже неважно. – Истомин с интересом изучал книжечку. – А девочка записывала сюда всякую ерунду наподобие адресов магазинов, где можно купить дорогую одежду или косметику.

– Тогда понятно, почему она ею не дорожила, – заметил Александр.

– А это что? – Истомин ткнул пальцем в какой-то список. Пименов вгляделся в странные слова, составлявшие аккуратный столбик. Мужчинам они ничего не говорили.

– Так, первая запись – ФМ ОДОЖАБВАГИ, – пробормотал оперативник. – Вторая – такой же бред, но некоторые буквы повторяются.

– Возможно,

Алина что-то зашифровала, – бросил Александр.

– Возможно. И теперь нам предстоит разгадать этот шифр.

– А если это ключ к раскрытию преступлений? – высказал мысль Пименов.

– Вот поэтому нам и придется поломать голову, – откликнулся майор. Они еще раз обыскали комнату, но ничего, заслуживавшего внимания, не нашли.

– Пора уходить, – оперативник направился в прихожую. Как тень отца Гамлета, перед ним выросла мать Антонины. Гости с брезгливостью смотрели на хозяйку. Она и Эльвира Вихляева так построили свою жизнь, что их дочери встали на опасный путь, но свою вину не признавали. Таких матерей, по мнению майора, нужно было расстреливать.

– Подожди, начальник, – хрипло произнесла женщина. – Ты мне что-то обещал.

– Если бы ты припомнила, кто еще, кроме Алины, общался с твоей дочкой, то получила бы больше, – сказал ей Иван. Она наморщила желтый лоб.

– Друзей-мужиков она сюда не водила. А подружек Алинку и Кристину вы знаете.

– Какую Кристину? – удивился Истомин.

– А черт знает, как ее фамилия, – отмахнулась мать Тони. – До девятого класса они учились вместе в пятнадцатой школе. А потом моя ушла в училище, а подруги остались. Алинки больше нет, а Кристинку я давно не видела. Вот и все, что мне известно, командир, – она подняла на него слезящиеся глаза. – Честное слово.

Майор швырнул ей бумажку. Она опустилась на колени, а мужчины поспешили покинуть квартиру.

– Значит, подруг было три, – размышлял вслух Иван. – Теперь все наши надежды на некую Кристину.

– Знать бы ее фамилию, – проговорил журналист.

– Это нетрудно. Сейчас мы зайдем в пятнадцатую школу, – заметил майор. – Она за углом. Думаю, классная руководительница Вихляевой еще не ушла в отпуск. Сейчас время экзаменов.

Пименов кивнул.

Учительница математики Галина Ивановна Ларионова, худая и невзрачная, рано поблекшая, с седыми волосами, собранными в пучок, встретила их настороженно.

– Неужели мои дети, еще не выйдя на каникулы, успели совершить правонарушения? – она силилась улыбнуться.

– Смотря какие, – уклонился Иван. – Впрочем, мы к вам по другому делу. Бывшая ученица вашего класса была убита.

Женщина побелела:

– Кто?

– Антонина Милованова.

– Тоня? – Она прикрыла ладонью рот. – За что?

– Это мы бы тоже хотели знать. И поэтому нам нужны сведения о ее подруге Кристине, как можно более подробно. Вы подтверждаете тот факт, что Кристина, Алина и Антонина были близкими подругами?

Она кивнула:

– Да… Алина тоже… мне сказали: ее нашли мертвой. Кристина, наверное, чего-то боялась, вот и уехала в поселок Лозовое за два месяца до конца учебного года.

Иван сжал кулаки:

– Значит, сейчас ее нет в городе?

– Вы правильно поняли.

– Тогда дайте нам ее адрес.

– Конечно, – Галина Ивановна открыла ящик учительского стола и вытащила общую тетрадку. – Вот, пожалуйста. Кристина Иванова. Улица Оборонная, дом восемь, квартира пять. А вот адрес ее дяди в Лозовом, куда она и направилась.

– Она уехала с родителями?

Учительница усмехнулась:

– У нее был один дедушка. Но два года назад он умер, – она помрачнела. – Если бы не его смерть, Кристина бы не связалась с Вихляевой. Дедушку она слушалась и любила. Когда ее родители пропали без вести, уехав на заработки на Север, он фактически один вырастил ее. Бабушка умерла, когда малютке исполнилось три года.

Оперативник и журналист присели за парту.

– Продолжайте, – попросил Истомин.

– В начальной школе девочки не дружили, – пояснила Ларионова. – За общением внучки следил Иванов-старший. И он не допустил бы дружбы

Кристины с девочками из таких семей… Ну, у Алины еще куда ни шло. А вот господа Миловановы всегда доставляли мне кучу хлопот. Хотя, как ни странно, более испорченной казалась Вихляева, – учительница подперла рукой подбородок и задумчиво посмотрела на гостей. – В детстве Алина была гадким утенком, знаете, такая маленькая, худая, как тростинка, большеротая и нескладная, она много натерпелась от одноклассников. Ее обзывали, с ней не хотели дружить. Но шло время, и утенок превращался в прекрасного лебедя. Сначала эти метаморфозы оценили мальчики и наперебой начали оказывать ей знаки внимания. Надо заметить, эта девочка очень быстро поняла цену своей привлекательности. Скажем, за поход в кино она требовала дать ей списать уроки. А потом, наверное, решила, что от одноклассников многого не добьешься, и стала заигрывать со взрослыми людьми. – Она сняла очки и положила их на стол. Помню, однажды я вызвала отца одной из учениц, работавшего в нашей мэрии и считавшегося очень влиятельным человеком. Он пришел после шестого урока. Алина в тот день была дежурной и мыла доску. Я хотела поговорить с ним с глазу на глаз и попросила девочку закончить и отправляться домой. Однако она некоторое время делала вид, что не слышит, потом долго собирала книжки, которые неизвестно как вдруг выпали из портфеля на парту, и собирала очень неприлично. Алина нагнулась, словно желая поднять с пола тетрадь, короткая юбка задралась, и показались кружевные трусики. Только теперь до меня дошло: она же пытается вызвать интерес у отца ее одноклассницы! И причем нисколько не стесняется меня. Я попросила прощения, подошла к ученице, схватила ее за руку и строго сказала:

– Бери портфель и уходи.

Она упиралась, и мне пришлось силой вытолкнуть ее в коридор. Было ужасно неловко перед мужчиной. Мы с ним говорили, наверное, минут пятнадцать. Потом он ушел, а я направилась к окну, отодвинула занавеску и увидела такую картину. Отец моей ученицы уже садился в машину, когда возле него оказалась неизвестно откуда взявшаяся Алина. Она что-то проговорила, мужчина кивнул и усадил ее на переднее сиденье. Я в тот день не находила себе места со стыда, однако все закончилось благополучно. Он просто подвез ее домой. Но, как вы понимаете, другие мужчины могли поддаться ее чарам… Я попыталась поговорить с ее матерью, пришедшей на родительское собрание, однако та была слишком занята собой, чтобы обратить внимание на дочку.

– Сколько лет тогда исполнилось Алине? – поинтересовался Александр.

– Тринадцать, – ответила женщина. – Но выглядела она на все шестнадцать. Поэтому я и боялась за нее. Именно в это время Вихляева и сдружилась с Миловановой и Ивановой. В этой троице задавала тон именно она. Честно говоря, я вздохнула свободно, когда Алина заявила, что они с Антониной после девятого класса понесут документы в профессионально-технический лицей. Возможно, для нее это было бы лучше. Однако мать девочки категорически воспротивилась этому. Она мечтала, чтобы дочь получила высшее образование, – Ларионова вздохнула. – Милованова ушла, Алина и Кристина остались. Они вели себя по-прежнему. А потом случилось это несчастье с Вихляевой. Через два месяца Кристина сообщила мне, что уезжает в Лозовое к родственникам. Это меня удивило. Бросить вот так учебу… Странно, что девочка уезжала из города, несмотря на то, что у нее, оказывается, имелся еще один родственник в Южноморске.

Друзья переглянулись:

– Кто?

– Еще один дядя. Он звонил мне незадолго до вашего прихода и тоже записал адрес в Лозовом.

Иван напрягся:

– Ему неизвестно местожительство лозовской родни?

В ее глазах вдруг появился страх.

– Я об этом не подумала.

Истомин посмотрел на Пименова:

– Мы должны поторопиться. Похоже, и за этой малышкой уже начали охоту.

Попрощавшись с учительницей, друзья с неудовольствием вышли в духоту. С моря дул ветерок, но он не приносил свежести, лишь поднимал придорожную пыль и разносил во все стороны тополиный пух. В салоне маленького автомобиля было жарко, но сейчас приятели не обращали на это внимания, их волновало другое.