Обрести Единство: Владыка кланов
Шрифт:
И что вообще значит - “суждено править мир”? Нам что - уже выдают миссии, как и принято попаданцам? Приходят, значит, всякие старики и начинают вещать своё “Тебе суждено хранить этот мир”, "Станешь ты великим воином и спасёшь племя от великого Ктулху". Это было избитое всеми клише, в которое уже просто не хочется верить! Одно дело - фанфики и различные истории, и совсем другое - реальная жизнь, которая отнюдь не чистый лист бумаги, на котором ты можешь сотворить то, что пожелает твоя фантазия. Откуда какому-то чёрному дракониду знать о том, что нам суждено, а что - нет?
Но отставив философию, я задумался над более прагматичными вещами: как я вообще умудряюсь понимать незнакомое до моего перерождения рычание? Как мозг
Пока я размышлял, голод брал своё, и я, преодолевая уже подступающее чувство тошноты, решил попробовать, что за чудо-кашу нам с Хор’Горатом принесли. Умирать от голода в первый же день моей попаданческой жизни в мои планы категорически не входило. Я медленно опустил лапу, свесившись с края тарелки, и зачерпнул крохотной ладонью мутную, вязкую жидкость. И это станет моим первым завтраком в новой жизни... В ноздри ударил крепкий запах свежей крови, у меня в горле встал ком. С одной стороны - я ощущал, что мне хочется попробовать это, а запах, исходящей от вязкой жидкости, буквально опьянял мой рассудок...
Я поморщился. Это же ничуть не лучше слизи - вязкой, противной, её однозначно не хочется брать в рот! Память прошлой жизни говорила мне, что мне точно не понравятся подобные ощущения, а потому я замер, не зная, что же делать: пробовать или оставить?
Живот свело от голода ещё сильнее, а потому я мысленно выматерился и, закрыв глаза, дабы не видеть эту мерзкую жижу, опустил морду. Мой нос коснулся чего-то липкого, а меня всего затрясло от отвращения, но я решил приоткрыть пасть и попробовать хотя бы лизнуть кровавую кашу. И, признаться - лучше бы я это не делал. Как и ожидалось, она оказалась вязкой и крайне неприятной, будто я положил на язык холодец, который никогда не любил именно из-за схожести со слизью. А тут даже нечто более противное!
Я сразу же закашлялся и отстранился от тарелки, высунув язык и передергиваясь весь от чувства отвращения. Теперь я точно был уверен: не смогу это есть! Однако мои действия не остались незамеченными. Взрослый драконид обеспокоился:
– Атакама, - строго произнёс черный ящер, вновь беря меня в лапу и внимательно осматривая. Я, между тем, закончила… закончил кашлять и уставился на собеседника грустными глазами. По привычке я попытался жестами объяснить ему суть происходящего, медленно поднеся ладонь сначала к своей пасти и затем помахав раскрытыми ладонями. В душе теплилась призрачная надежда, что он, возможно, даже поймёт меня, но шанс на это был крайне мал - в новом мире, вне общества людей, жесты и знаки могут отличаться от тех, которыми я пользовался в прошлой жизни. И очевидно, так оно и оказалось: черный драконид сначала внимательно посмотрел на мою жестикуляцию, а затем озадачено хлопнул глазами.
– Атакама есть больна. Атакама надо показать смотритель звёзд, - прошипел под нос черномордый и отстранился от меня, положив обратно на место. Не прошло и минуты, как передо мной буквально из темноты возник ещё один драконид с чешуёй красного цвета. На спине и крыльях у него была надета тёмно-рыжая шкура неизвестного мне зверя. Теперь уже новый ящер взял меня в лапы, рассматривая. Должно быть, это и был местный шаман, как я определила… Или определил. Чёрт - я даже не знаю, в каком роде себя называть. Но, впрочем, с этим ещё определимся.
– Атакама отнести в путь звёзд, - промолвил он, и я сразу поднял голову, ожидая дальнейшего развития событий. Наиболее вероятный вариант, как мне казалось: покажут шаману, а он скажет, что я больна, и прикажет скинуть меня со скалы, как делали это в древнегреческой Спарте. Зачем первобытному племени больные дети? Насколько я знал, древние люди редко церемонились с такими, и те просто умирали, ибо обуза племени не нужна. Шанс выживания в доисторическую эпоху у них стремился к нулю. Не думаю, что у ящеров было как-то иначе.
Однако осознание того, что я только что наделал, врезалось в душу ледяными когтями, сковав меня сильнейшим страхом. Неужели я, отринув кровь, получил клеймо больного дитя, и теперь меня убьют? И это меня не на шутку перепугало. Только-только вылупился, и уже встречу свой конец? Отлично сработано, Атакама! Просто идеально! Возможно, это будет моя самая короткая осознанная жизнь и самый глупый и скорый конец, который можно вообще встретить...
Целый клубок странных и не совсем приятных мыслей одолевал меня, пока меня красномордый драконид в шкуре куда-то нёс. Он накрыл меня обеими ладонями, и я ничего не видел вокруг, а потому пребывал в полном незнании происходящего вокруг меня, что пугало ещё сильнее. Мне оставалось только съёжиться и ждать, что скажет шаман. Только бы не конец! Я ой как не хотел ещё раз испытывать предсмертную агонию...
Так продолжалось какое-то время, пока меня не занесли в тёмное помещение и не положили на холодный каменный пол. Одетый в шкуру дракх’кхан куда-то удалился, и вокруг меня опустилась гнетущая тишина.
Я остался совсем один. Что теперь? Неужели это всё? Подумав, что мне терять нечего уже, я попытался встать. Как ни странно — это получилось сделать куда проще, чем в прошлые разы, но от голода у меня дрожали лапы и я еле удерживала равновесие, так что о побеге придётся пока забыть. Воспользовавшись нюхом, я смог определить, что в новом помещении веяло благовониями, словно это была некое святилище. Возможно, меня отнесли в местный храм, где принесут в жертву какому-нибудь тёмному богу или...
— Атакама... — прервал мои размышления какой-то голос, который заставил меня вздрогнуть. Я почувствовал, как по моей спине и крыльям пробежались мурашки, и от неожиданности плюхнулся на пятую точку, неприятно отдавив хвост. Что это вообще было? Голос не походил на шипение и рычание дракх’кханов, а был чётким и сопровождался долгим эхом, будто со мной сейчас говорил человек, а не одна из этих рептилий.
«Кто здесь?» — испуганно подумал я, осматриваясь. В комнате вокруг меня, будто по чьей-то команде, зажглись синие огни, и в их свете я обнаружил сидящего на полу золотистого драконида посреди пустой каменной комнаты. Левый рог у него был сломан практически у основания, а левую половину морды обезображивал длинный шрам — вероятно, что от местных хищников или другой фауны. Взгляд его синих глаз остановился на мне, словно изучая. И, признаться — это был самый неприятный взгляд из всех, что мне доводилось за всю мою жизнь испытывать на себе. Он смотрел так, будто видел не росто только что вылупившегося дракх’кхана, а саму мою суть, душу. Он будто считывал меняя, и от этого ощущения у меня ещё сильнее забежали мурашки под чешуёй.
— Атакама... успокойся, — будто прочитав мои мысли, повторил драконид. Самое забавное было то, что голос звучал на чистом русском языке и так чётко, что я подумал... нет, подумала, что он принадлежит какому-то диктору или актёру — настолько чётко он произносил слова.
Дракх’кхан протянул ко мне свою костлявую лапу, на которой, к моему очередному удивлению, отсутствовало два пальца, и коснулся меня. В этот момент я всем телом почувствовал, как волна холода проходит от точки касания к моим крыльям, рогам и хвосту, однако я не решил отстраняться, думая, что это будет моей ошибкой. Но затем в моей голове наступило удивительное спокойствие, а всё вокруг начало мне казаться чем-то обыденным. Как будто я не появлялся в новом мире и не переживал до этого, а просто проснулся в постели в субботний день. Это было одновременно странное и удивительное чувство, оно мне очень понравилось.