Обретение ада
Шрифт:
— С ума сошел совсем. Что себе позволяешь? — спросил он у Волкова.
— А пусть знают, гниды, что они такие же воры, как и я, — отрезал Волков, снова усаживаясь в кресло. — Строят из себя героев, а сами проморгали все, в рот Горбачеву смотрели, когда он Германию сдавал, и все время поддакивали. А теперь норовят поскорее все распродать. Не люблю я их.
— Ты дурака не валяй, — заметил Сизов, — свою нелюбовь при себе держи.
Они старше тебя по званию. Ты в их присутствии дерьмо подбирать должен, а ты строишь из себя Штирлица. Я тебе
— Ладно, — нехотя сказал Волков, — больше не буду.
— И вообще, больше не приезжай сюда, жестко приказал Сизов, — твоя рожа здесь всем знакома. Наверное, соседи уже с тобой здороваются.
— Я по ночам приезжаю, — заметил Волков, — не нужно делать из меня дурака. Я все-таки столько лет работаю.
— А ведешь себя как дурак. Узнал наконец, кто из твоих людей проболтался?
— Нет, — отвернулся Волков, — ищем пока. Ничего не нашли.
— И документов нет?
— Нет. При нем их не было. Мы даже его автомобиль осмотрели.
— Дурак ты, Волков, — снова сказал генерал, проходя к столику, где стояло несколько бутылок. Выбрав водку, он налил себе небольшую рюмку и залпом выпил. Потом сел на диван.
— Не понимаю я вас, особистов. Как вы работаете? Столько лет в Германии, а ничего сами не можете. И этот прокол с резидентом КГБ. Ну откуда Валентинов мог узнать про твои переговоры? И какой ты, к черту, особист, если приехавшая «шляпа» из Москвы узнает все через несколько дней. Значит, это его агентура работает лучше, а не твоя.
— Ничего себе «шляпа», — заметил для порядка Волков, — он был полковником КГБ. У них есть своя агентура в Германии, особенно в Восточной зоне, вы ведь лучше меня это знаете. Наверное, вышел на нас через своих агентов.
— Которых ты пока не знаешь — заметил Сизов, — и мало того, что не знаешь, но и не хочешь узнать. Что за дурацкая идея была с убийством Валентинова в Праге? Почему вы не можете работать нормально? Только арестовать или убить — вот ваши методы. Да и то, пользуясь услугами дешевых солдатских стукачей, которые не хотят вкалывать на дембелей и предпочитают более легкую жизнь. О чем еще с тобой можно после этого говорить? Устроил стрельбу в центре города, убрал резидента КГБ. Думаешь, там все такие же дураки, как у вас в военной контрразведке? Я не сомневаюсь, что скоро прилетят их люди расследовать это убийство. Уже наверняка сидят в Праге. Там хоть не наследили?
— Мои люди умеют работать, — обиделся Волков, — мы тоже не в игрушки играем.
— Это ты Крючкову расскажешь, когда он тебя допрашивать будет. Зачем нужно было стрелять в Валентинова? Можно было проследить его связи, выяснить, с кем конкретно из агентов он встречался, узнать о наличии его агентуры. Так нет.
Сразу стреляете в спину.
— У нас есть запись их беседы со связным, — хмуро заметил Волков, — ему приказали срочно вылетать в Софию, а оттуда в Москву. Мы прослушали разговор специально нацеленным микрофоном. Эта последняя разработка позволяет слушать разговор на расстоянии
— Тоже мне, разработка, — улыбнулся генерал ГРУ, — я тебе потом наши приборы покажу. Они по колебанию оконных рам весь разговор записывают. Новейшие установки отдают сначала в разведку, к нам, а уже потом передают вам для прослушивания пьяных разговоров наших офицеров и генералов, ругающих Советскую власть и вас больше всего на свете.
Волков ничего не ответил.
— Где запись разговора? — спросил Сизов. Полковник достал из внутреннего кармана пиджака небольшой магнитофон и включил его.
«— Как дела? — послышался голос связного.
— Это я должен спрашивать, — пробормотал Валентинов, — может, вы наконец объясните столь срочный вызов? Я бросил все свои дела, чтобы примчаться сюда.
— Правильно, — сказал связной, — получен новый приказ из Москвы.
Срочно сворачивайте всю работу и выезжайте в Болгарию, оттуда можете вернуться в Москву, вам будут подготовлены соответствующие документы».
Сизов нахмурился. Волков усмехнулся и, поднявшись с кресла, прошел к столику, налил себе немного виски. За время, проведенное в Германии, он приучился к этому крепкому напитку.
«— В Болгарию, — усмехнулся Валентинов, — у них такой же бардак, как и везде. Раньше из Западной Европы ездили через ГДР в Чехословакию. Новые времена?
— Мне не поручали обсуждать с вами такие детали, — быстро ответил связной.
— Конечно, не поручали. Значит, конец. Передайте, я все понял. Завтра утром вылетаю в Софию. Канал связи прежний?
— Да».
«Кажется, эти типы были правы, — огорченно подумал Сизов. — У них действительно не было другого выхода». Он уже ждал, чтобы Волков выключил магнитофон, когда снова раздался голос резидента:
«— Вас что-то беспокоит?
— Нет-нет, ничего. Просто мне хотелось бы поскорее закончить нашу встречу. Что у вас по нашей группе войск в Германии? Вы подготовили все документы?
— Да, конечно. Я возьму их с собой. Очень неприглядная картина».
— Стоп, — быстро приказал Сизов, — перемотай еще раз, я послушаю. Какая картина?
— Неприглядная, — явно наслаждаясь произведенный эффектом, заметил Волков, — а вы говорите, что мы не умеем работать.
Сизов махнул рукой, уже не обращая внимания на слова полковника. И снова услышал: «очень неприглядная картина». И ответ связного, огорчивший его более всего остального.
«— Я передам в Москву. В Софии вас будут ждать.
— Прощайте.
— Прощайте. Желаю успехов».
Лента закончилась.
— Все? — спросил Сизов.
— Все, — подтвердил Волков.
— Связного вы отпустили?
— А вы хотели, чтобы мы и его убрали? — спросил полковник.
— Не говори глупостей, — нахмурился генерал, — я всегда был против ваших методов работы. Но где эти документы? Куда он их дел?
— Мы их не нашли.
— Он сказал: «Завтра выезжаю в Софию и возьму документы с собой».