Обретенная мечта
Шрифт:
Порция нервно засмеялась и прижалась щекой к груди Пирса, ощутив биение его сердца.
– Если мне суждено погибнуть, что может быть лучше, чем покинуть этот мир в твоих объятиях?..
– Даже не думай о смерти или о какой-либо другой беде. – Судно выровнялось, и Пирс приподнял ей подбородок. Их взгляды встретились. – Ничего плохого с тобой не случится. Хочешь ты того или нет, но теперь ты под моей защитой.
Выделяясь среди прочих офицеров весьма успешной карьерой в североамериканских колониях, капитан Тернер и лейтенант Дьюдингстон познакомились совсем недавно.
Тернер был наслышан о нем еще до знакомства. Командуя «Гаспи», бороздившей воды в окрестностях Филадельфии, лейтенант строго следил за соблюдением законов и жестко обходился с непокорными колонистами. На протяжении четырех лет не давал покоя контрабандистам и задержал такое количество кораблей, что некоторые губернаторы отправили письменные протесты в Лондон, прямо в Адмиралтейство. Перевод Дьюдингстона в район Род-Айленда капитан Тернер воспринял как весьма мудрое решение.
Факт нападения на «Гаспи», по мнению капитана Тернера, свидетельствовал о том, что на Род-Айленде не существовало по-настоящему сильной власти. Колонисты не испытывали ни малейшего страха перед ответными мерами. А сумма в сто фунтов, которую местный губернатор предложил за предоставление сведений о негодяе, ранившем Дьюдингстона, была просто смехотворной.
Краткий отчет об инциденте производил весьма гнетущее впечатление. Сначала пуля перебила лейтенанту руку, а потом застряла в паху. Истекая кровью, офицер валялся на палубе, пока нападавшие, захватив корабль, высаживали экипаж в шлюпки, рыская тем временем в поисках добычи. Раненого Дьюдингстона заставили на коленях молить о пощаде, и лишь после этого ему оказали первую помощь.
Когда лейтенанта доставили в Ньюпорт, он, опасаясь за свою жизнь, отказался назвать какие-либо имена и сообщить подробности. Заявил, что дождется военного трибунала в Англии, который решит его участь в связи с потерей «Гаспи». Тернер хорошо понимал мотивы лейтенанта. Ему самому хотелось иметь столь же веские основания хранить молчание.
С тех пор как «Бивер» отошел от берегов Америки, они с Дьюдингстоном частенько сидели в кают-компании, играя в шахматы или карты. Однако в последнее время, вероятно, из-за ранения, лейтенант все больше налегал на спиртное, и Тернер с нетерпением ждал окончания плавания, поскольку, изрядно выпив, Дьюдингстон начинал допытываться, с какой целью Тернер направляется в Уэльс.
– Сегодня я случайно услышал историю, рассказанную одним из помощников… По поводу вашей таинственной миссии.
Капитан Тернер промолчал.
Дьюдингстон, плеснув себе еще рома, продолжил:
– Я слышал, никакой миссии у вас нет.
Тернер постарался сосредоточиться, обдумывая очередной ход.
– Поговаривают, будто дело в какой-то женщине… Ох, эти женщины!.. А неплохо бы иметь на борту хотя бы одну… А? – Невесело рассмеявшись, лейтенант залпом опрокинул стакан. – Хотя мне они теперь не нужны.
Тернер не произнес ни слова.
– Скажу вам по секрету, тот докторишка, что мной занимался, сказал, что я вряд ли смогу спать с женщинами.
– Давайте закончим эту партию завтра, – сказал Тернер и вместе со стулом отодвинулся от стола.
– Вы только представьте, капитан! Лишиться своей мужской сущности… – Лейтенант вновь наполнил стакан. – Может, за это предусмотрена какая-то особая награда?.. Как вы думаете?
Тернер поднялся.
– Пойду загляну к лейтенанту Линдсею… Узнаю, где мы сейчас находимся.
– Капитан, прошу вас, сядьте!.. Приношу свои извинения. Подобная манера разговора действительно неприемлема между джентльменами. – Дьюдингстон махнул рукой в сторону стула. – Капитан, пожалуйста…
Тернер нехотя вернулся к столу и устремил взгляд на шахматную доску.
– Полагаю, сейчас мой ход?
– Совершенно верно, – подтвердил Дьюдингстон и отпил из стакана. Наступило молчание. Но вскоре лейтенант снова заговорил: – И все же мне хотелось бы узнать о той женщине. Говорят, эта стерва стукнула вас чем-то тяжелым по голове и сбежала с подонком, шотландцем. Вы вроде бы за тем и направляетесь в Англию, чтобы воздать ей сполна.
Тернер почувствовал, как запылали уши. Сдерживая эмоции, он переставил фигуру и снял с доски вражеского «слона».
– Лейтенант, ваш ферзь под угрозой. Дьюдингстон стукнул кулаком по столу, расплескав ром, и смахнул на пол шахматную доску.
– Да черт с ним, с ферзем! Говорят, вы даже не переспали с ней. Но что-то мне не верится. Скажите, сколько раз вы поимели ту девку? Надеюсь, подлому шотландцу досталась грязная, истасканная шлюха. Признайтесь, капитан…
Тернер вскочил на ноги, опрокинув при этом стул, и пулей вылетел из кают-компании. Раздувая ноздри, он вышел на палубу и, приблизившись к борту, оперся на ограждение.
Дьюдингстон, конечно же, прав, Порция действительно грязная шлюха. Она единственная виновата во всех его бедах.
Что же до цели его поездки, он выполняет определенное поручение. И обязательно вернет адмиралу дочь, но прежде заставит Порцию за все заплатить сполна!
Пирс не в силах был отвести взгляд от прелестного лица Порции. Нетрудно себе представить, насколько утомительными были для нее последние недели. Она уснула почти сразу после того, как они закончили заниматься любовью. Днем Порция ухаживала за матерью, а ночью спала на жестком полу в тесной каютке. Он даже не взял на себя труд обеспечить ей более приемлемые условия. Но теперь все изменится.
Порция сумела разбудить в нем совершенно несвойственные ему прежде чувства. До встречи с ней он познал немало женщин, испытывал страсть и неодолимую силу вожделения, однако именно Порция помогла ему раскрыться совсем с другой стороны. К своей радости, он больше не сравнивал ее с Эммой.
Порция обладала особыми личностными качествами, а он хотел быть рядом с ней, любить и защищать ее. Ничего подобного он никогда не испытывал ни к одной женщине.
Они вновь стали близки только сейчас, когда плавание уже подходило к концу. Столько времени потеряно зря! И все из-за его дурацкой идеи держать дистанцию.