Обручальное кольцо
Шрифт:
– Весьма изобретательно, – с трудом выдавил он. Хэкетт рассмеялся и ткнул пальцем в одну особенно непристойную картинку.
– Неужели это вас не возбуждает? «Нисколько!» – подумал Рос, содрогаясь от омерзения, и устремил на капитана ледяной взгляд.
– Меня не интересуют женщины. Бог свидетель, он не солгал.
– Что ж, о вкусах не спорят, – пожал плечами Хэкетт. – На моем корабле полным-полно молоденьких подносчиков пороха. Мальчиков лет одиннадцати-двенадцати с мягкой, нежной кожей. Я уверен, что среди них вы найдете и таких, кто охотно удовлетворит ваши прихоти за один-два шиллинга.
Росс встал. Пора уходить отсюда, не то он сорвется и наговорит бог знает что.
– С
Но тут в боковой двери появился слуга Хэкетта.
– Капитан, сэр Джозеф, прошу прощения, – заговорил он, раболепно кланяясь. – Пришел весьма странный человек и заявил, что у него есть для вас какое-то сообщение.
– Впусти его.
В каюту робко шагнул матрос и замер, теребя в руках потертую матросскую шапочку. Он был столь же уродлив, сколь Хэкетт – красив. Голова, сидевшая на толстой шее, казалась чересчур большой даже для такого плотного бочкообразного туловища. Кривые ноги были настолько короткими, что создавалось впечатление, будто он стоит на корточках. Красный нос, похожий на картофелину, обезображен шишкообразными наростами. Эту неприглядную внешность дополняли маленькие, чересчур близко посаженные глазки, мясистый рот, свернутый на сторону, и рябая, морщинистая кожа. Черные сальные волосы, перевязанные сзади кожаным ремешком, уже начали редеть на макушке.
Уродец неуклюже отдал честь.
– Если позволите, капитан, первый лейтенант хочет сообщить вам, что мы скоро подойдем к Мэргейту. Через час или около того, так он рассчитал. Он велел спросить: может, капитан пожелает высадиться и отправить письма в Лондон? Понимаете, сэр, мы ведь больше не будем причаливать, пока не сменим галс и не выйдем в Канал. [7]
– Ах ты, наглец! Ты что же думаешь, я в первый раз плаваю в этих водах? – зарычал Хэкетт.
Матрос яростно затряс головой:
7
Имеется в виду пролив Ла-Манш.
– Нет, сэр. Совсем нет. Я честный опытный моряк, сэр, и всегда стараюсь быть вежливым. Это правда, сэр.
– Попридержи-ка свой язык, болтливая собака! Ты что, новенький?
– Да, сэр! – раздался испуганный голос.
– И как же тебя кличут? – спросил Хэкетт, явно полагая, что такое жалкое создание не может обладать именем.
– Вэдж, сэр. Тоби Вэдж. – Кем ты служишь?
– Канониром, сэр. Если позволите, сэр.
– А ты знаешь, как я обхожусь с наглецами, которые осмеливаются усомниться в моих познаниях?
Вэдж дрожал всем телом.
– Да, сэр. Знаю, сэр. Ходили такие разговоры. И я видел рубцы на спине у своего дружка Гауки. Он получил их от вас в прошлое плавание.
– В таком случае будь поосторожней, Вэдж. А лейтенанту Сент-Джону скажи, чтоб шел полным ходом. Никаких писем я посылать не собираюсь. И еще передай ему, чтоб впредь тебя ко мне не присылал. Никогда! Понял?
– Да, сэр, я п-понял, – заикаясь, еле выговорил Вэдж, отдал честь и попятился к двери.
Хэкетт допил свою мадеру и весь передернулся:
– Не выношу уродов! Меня от них тошнит.
– За что винить этого человека? Так уж распорядилась природа, – хмуро отозвался Росс.
– И все же этой собаке лучше держаться от меня подальше. – Хэкетт встал с кресла. – Ну-с, мистер Мэннинг, а теперь мне пора заняться картами…
– Сэр. – Росс поклонился и направился к двери. Да, если считать этот разговор своего рода предзнаменованием, то их ждет нелегкое плавание.
– Постойте-ка доктор! Сегодня вечером все офицеры ужинают у меня. Таков мой
Росс вышел на палубу и глубоко вдохнул в себя свежий морской воздух, словно хотел очистить душу и тело от налипшей на них грязи. Общение с Хэкеттом подействовало на него угнетающе. Капитан оказался жестоким, самовлюбленным человеком, кичащимся своим титулом, положением в обществе и богатством. Мало кто стал бы тратить столько денег на застолье. На других кораблях капитаны обычно оказывали такую честь лишь старшим офицерам, и то один-два раза за все плавание. Но чтобы приглашать весь офицерский состав, да еще каждую неделю!.. А эта отвратительная похотливость…
Одолеваемый мрачными мыслями, Росс спустился на главную палубу. Как несовершенно устроен мир! И бесполезно бороться с жестокостью и злом. Кругом полно трусов, корыстолюбцев, глупцов. И на месте одних тотчас появляются другие – ничем не лучше прежних.
Росс кивнул, точно соглашаясь с собственными мыслями. Да, он принял верное решение, и разговор с Хэкеттом – прекрасное тому подтверждение. Общаясь с людьми, невозможно избавиться от меланхолии. Год назад Росс надеялся, что сбережет душевный покой, посвятив себя медицине: его дни будут заполнены заботами о больных, и ночные кошмары исчезнут. Но все оказалось бесполезным. Он ухаживал за своими пациентами, оперировал, лечил, но не испытывал при этом ничего, кроме полнейшего безразличия. Господи помилуй, ему было наплевать, выживут они или умрут, станет им легче или их страдания усилятся. Конечно, Росс старался изо всех сил и по праву гордился своим мастерством, но не видел в больных людей.
А эти кровавые бойни! Что может быть бесчеловечнее? В прошлом году, в мае, они вступили в бой с французами у берегов Вест-Индии. Росс выбросил за борт столько ампутированных рук и ног, что ими можно было бы накормить целую стаю акул. Ему надоело видеть, как на лица здоровых, крепких парней ложится печать смерти. Он устал от сознания, что жизнь скоротечна, а борьба бесплодна. Как ничтожно человеческое существование перед неизбежностью конца!
Да. Он принял верное решение. И не откажется от него. Срок его службы истекает в этом году. И, несмотря на беспорядки, которые устраивают французы, война еще не объявлена. Когда корабль придет в Колонии, он подаст в отставку, покинет цивилизованный мир и проведет остаток своих дней отшельником, затерявшись где-нибудь в дебрях виргинских лесов. От наследства матери еще кое-что сохранилось – этого вполне хватит для дикой, первобытной жизни в Новом Свете. Может, там он наконец обретет желанный внутренний покой, наслаждаясь светлыми воспоминаниями о Марте?.. И тогда мучительные угрызения совести, пожирающие его, как раковая опухоль, утихнут.
«О Боже! – подумал Росс, утирая выступившие на глаза слезы. – Помоги мне обрести мир в одиночестве».
А если нет – тогда пузырек с ядом прервет эти страдания.
Глава 3
Близился полдень. Лучи солнца вдруг потускнели, и облака приобрели угрожающий стальной оттенок. Плохое начало для плавания. Росс, еще не успевший прийти в себя после встречи с Хэкеттом, направился к люку и стал спускаться вниз, на бак. С каждым шагом лестница все сильнее погружалась в полумрак. Он хотел было зажечь один из фонарей, висевших в нишах, но вспомнил, что оставил коробочку с трутом в своей каюте. И вдруг Мэннинг замер, уставившись в темный провал лестницы. Потом присел на корточки. Нет, он не ошибся!..