Обручённая с Тёмным Богом
Шрифт:
Мой внутренний монстр свирепствовал, не понимая меня. Хотел бы я сам понять, какой Бездны сейчас со мной все это происходит? Мне не нравилось, что душа смертной имеет на меня такое влияние. Я не собираюсь быть червем, который будет делать все ради женщины. Она не та женщина. Да и вообще не женщина. Она нашкодивший ребенок, в которой тысяча противоречий.
Я молчаливо миновал врата своей цитадели, дабы избавиться от этого чувства…заглушить его. Вырвать с корнем. Небо Баатора было застелено багровой пеленой. Такой же красной, как и её губы…наверняка как и её девственная кровь. Помешался на ней, всего лишь прикоснувшись. Все просто, потому что давно не видел живых девственниц. И не просто девственниц, а человечьих! Было в них что-то такое, чего не хватало такому как я. Чистота. Не искушенность. Неопытность. Похоть и разврат жаждут все это разрушать до малейших частиц. Осквернить и пустить пылью по мирам Хаоса.
Не заметил, как покинул город и оказался на широком мосту из костей падших ангелов, что соединял два слоя Баатора. Два слоя, как два мира. По одну сторону пекло, по другую – мертвый лед. Облокотившись на каменный парапет, я смотрел, как протекает огненная Стикс, унося в себе падшие души куда-то ниже по течению. За спиной я услышал взмах крыльев. Такой взмах присущ только одному архидемону.
Её руки коснулись моих плеч, неторопливо пробежались по спине. Она знала, что мне нравится, но сейчас я думал только о девчонке с синими глазами. С такими же синими, как другой край этого моста. И я невольно пытался представить, что это руки принцессы ласкают меня. Но эти руки обжигали, а у той, что в моей постели, руки холодные. Словно лед.
– А ты подготовился, – бросила небрежно. – В одних штанах да сапогах. Рубашку выкинул по пути? – усмехнулась она, обнимая.
– Явись ты чуть позже, застала бы меня голым и трахающим другую демоницу.
Резко развернув Нэмах, я прижал её к парапету, который только и норовил треснуть под нашим напором, в то время как швы платья уже лопнули, и то скатилось к ногам, словно и вовсе не держалось. Столь более порочного существа, чем она в Бааторе не найти. Она – похоть в женском обличии. Подстать мне, как она считала. Вот только на кой дьявол мне сдалось подобие меня в женском теле, в которой еще и развращать нечего? Другое дело моя девчонка. Неискушенная. Чистая. Она, как только что вставший ребенок на ноги. Ей все интересно и немного страшно, но со мной она не будет бояться.
Пока я яростно втягивал и покусывал сосок демоницы, представляя принцессу, мой член снова налился кровью и был готов вонзиться в горячее лоно. Я не мог ни ждать, ни терпеть, искушая Немах своими движениями, скользя одной рукой между её влажных ног. Я быстро спустил штаны, и, усадив ее на край парапета моста, резко вонзился в нее. Впившись ногтями мне в плечи, она начала стонать и своевольно ритмично двигаться, пытаясь принять меня еще глубже. Она желает чего-то болезненного и жесткого. Желает зверства и кровожадной свирепости. А я желал маленькую девчонку, которую ни разу не ласкали мужские руки. И это заводило меня сильнее. Закрыв глаза, я видел её лицо. Как она закусывает губу, как закатывает глаза от удовольствия и кричит без конца моё имя, извиваясь в моих руках от оргазма.
Пока вдалбливался в Нэмах, в огненной Стикс проплывали души, крича и корчась от боли. Но стоны демоницы были усладой для их ушей. Это был последний развратный акт, который они могли лицезреть. Пусть хоть что-то окажется приятное в их короткой и ничтожной жизни. Они видели Темного Бога, который трахал на перепутье двух миров жену, одного из королей Баатора. Демоны совокупляются там, где им захочется, чего не сказать о Богах. Но сейчас мне было плевать. Ни для неё, ни для меня не имело значение, кому мы устроили представление. По мне так пусть соберется весь Ад… Лишь бы попустило от этого голубоглазого наваждения, которая еще не готова.
От сильных движений и мощных толчков, казалось, что перила моста рухнет, не выдержав натиска похоти. Одно неосторожное движение и демоница канет в огненной реке. И тогда Король пойдет на меня с войском, а может он и вовсе не заметит пропажу одной из жен. Ничто сейчас не имеет значение, пока моя похоть не удовлетворена. Она как голодный монстр на цепи, желающий разорвать, кого угодно в клочья, чтобы получить желаемое.
Сжав крепко на затылке черные волосы, я начал жёстче и яростнее двигаться, совершенно не сдерживаясь, кажется, даже причиняя ей боль. Если такое вообще возможно. Зубами вцепился в её шею и ощутил вкус демонической крови полного возбуждения. Она хрипела и стонала в моих руках, зная, что любое неподчинение мне грозит ей гибелью. И ей всегда нравилась эта игра со мной. Но сколько бы я не врывался в нее, я не чувствовал насыщения. Ни грамма удовольствия. Зная, что в моей постели невинная душа, все другие меркнут и теряют свое значение. Пока Немах охватывал оргазм, и она судорожно билась в моих руках, я терял остатки спокойствия, рассудительности и веры в то, что пока я не трахну свое прелестное синеглазое создание, монстр во мне видимо не успокоится. Но алчная часть меня хотела медленного искушения, чтобы душа отдалась мне полностью и без остатка, желая утонуть со мной в грехе. Терпение – вот что не свойственно Богам. Того глядишь мой монстр просто сдохнет от жажды овладеть ею. И я сдохну вместе с ним.
Глава 23
АГРОСС
Канул очередной день, который я провел вне крепости. Не получив никакого удовлетворения от Немах, единственным выходом было получение естественной боли. О, эти дожди из слез невинных душ! Впервые я забыл обо всем, обнажив свое тело, кровавым каплям. Кожа растворялась вместе с мышцами, оставляя лишь стальные кости. Кажется, впервые я отправился к вратам Эглиф, не защитив свое тело и из врат впервые не вырывались монстры, и закрыть их оказалось проще простого. Чему я не был несказанно рад. Потому что вернуться в цитадель, это меньшее, что мне сейчас бы хотелось. Ведь там она… Холодная и до безобразия невинная человечка. Своими синими глазами и ледяными руками она будет вырывать из моего тела остатки моей темной порочной души.
Цитадель меня с восхищением не встретила. Обморок рабынь, что оказались на моем пути, напомнили мне, что перед ними не красивый Бог, которого они привыкли видеть всегда, а почти что скелет.
– Прибери тут, – сказал я Рэгласту, который примчался на своих двух человечьих ногах.
– Д-да господин.
– И пусть девчонка придет в купальню.
В коем разе купальня была приготовлена. Чему действительно я был рад. Наказания дают плоды. Оставалось надеяться, что тело регенерирует быстрее. Погрузившись в воду, я уже начал строить планы на свое маленькое недоразумение, которая будит во мне совершенно не маленькие и не детские желания. Во мне проснулся странный азарт. Сделать из нее то, что мне необходимо, и возможно когда я вернусь в Офигус, я прихвачу её с собой как свою женщину. К тому времени она действительно будет искушённой и опытной, сводящей сума смертных магов.
Пока летал в мыслях о маленькой принцессе, моего затылка коснулся сквозняк, который прошиб до костей. Сладких аромат ударил в нос, и это был не аромат фруктов. Так пахла живая, юная и девственная дева. А пахнет она еще слаще, чем фрукты, и дурманит не хлеще чем самое крепленое вино.
Девчонка стояла позади, не решаясь подходить ближе. Испугал её. Слишком поспешил в комнате. Надо быть сдержаннее. Аккуратнее. Надо просто ждать. Хотелось бы только знать КАК? Одно я знал точно, мне не нужна была кукла. Я хоте живую и чуточку непокорную для разнообразия.
Схватил себя на мысли, что пытался убедить самого себя, что я не такой отмороженный, чтобы завалить её в койку раньше времени. Пару тройку сотен лет Баатора вполне пойдут за 2 года смертных. Сколько ей там, шестнадцать? Семнадцать лет брачный возраст у королевских особ. Значит, урезаем время до сотни. Прожить бы еще этот век... А то с таким желанием её девственность и до следующего дня недотянет. И тогда мой ключ на свободу будет утерян.
Кажется, что еще пару тысячелетий я не выдержу в ожидании следующей непорочной смертной.