Обручённая со смертью. Том 2
Шрифт:
– Нет, не в Палатиуме, – а это уже в его излюбленном репертуаре – коротко и совершенно неинформативно. Зато хотя бы впервые меня не сковывает вымораживающей парализацией от его вечно бесчувственного лица. Как раз сегодня и сейчас оно выглядит иначе. Может из-за его будто оживших глаз и чуть тлеющей в уголках сжатых губ иронично мягкой усмешки? Чёрт! Ну не знаю я!
Разве что могу чувствовать что-то абсолютно для себя непривычное (практически неестественное), когда всматриваюсь в его лицо, одновременно впитывая исходящую от него ментальную волну пробирающей до остановки сердца близости, столь отличительную от всех прошлых с ним столкновений. Неужели мне не кажется и здесь действительно что-то не так?
– И долго ты будешь меня томить? – опять совершенно странная и несвойственная мне реакция. Я продолжаю глупо лыбиться чуть ли не до ушей и кое-как сдерживаться от дико импульсивного желания подойти к мужчине впритык и… прижаться к нему – обхватить хрупкими ладошками его талию, вдохнуть исходящий от его сорочки запах, а перед этим прижаться носом к его трапеции прямо у шеи, рядом с расстёгнутым воротником. Ощутить его физическую близость на ощупь и аромат? Кажется, меня кто-то снова одурманил.
– Ну, это своего рода сюрприз. Хотя, да, мы сейчас на Земле.
– Правда? – я едва не вскричала от буквально взорвавшей мой мозг детской радости и последовавшего за этим бурного ажиотажа, коим меня переполнило от услышанной (а до этого увиденной) информации. – Где? Почему? Это кто или что должно было где-то сдохнуть, чтобы такое вдруг… случилось! Ты меня, наверное, разыгрываешь?
Мне хочется прыгать по комнате и даже визжать, несмотря на то, что я никогда ничего подобного раньше не делала. Но разве это сейчас что-то меняло? Единственное, почему этого не сделала, так это из-за Найджела, всё это время наблюдавшего за мной, как тот разомлевший сытый кот с облюбованного им места за потерявшей собственную бдительность мышкой. Вроде бы и ничего нового, но всё равно, как-то не так, как раньше.
– Мне нет резона кого-то разыгрывать, тем более, если это кто-то из простых смертных, – я понимаю, что всё говорилось и всерьёз, и не всерьёз, потому что Астон продолжает улыбаться, неожиданно отталкиваясь от дверного косяка и делая в мою сторону те два несчастных шага, которые нас до этого разделяли. И всё!
Я уже не могу думать об истинном контексте произнесённых им слов, как и о возможной на них реакции (например, острого желания нагрубить чем-нибудь в ответ), потому что меня пронимает совершенно иными желаниями и слегка пугающими чувствами. А ещё точнее, его притапливающей близостью, от которой моментально перехватывало дыхание, сердце, скрадывало голос, а по спине, как от касания невидимых пальцев, расползались колкие мурашки будоражащего волнения. И волноваться было чему. Находиться рядом с таким мужчиной и не чувствовать при этом ничего? Это же сродни из какой-нибудь околонаучной фантастики.
– Тем более, ты заслужила на очень большой подарок к своему прошедшему дню рождения.
– Подарок? – мои глаза расширяются ещё больше, ибо я ни черта не понимаю, что же на самом деле происходит. Зато хорошо ощущаю, как меня затягивает этим головокружительным вихрем сногсшибательных эмоций и холодящих на уровне диафрагмы приторно-сладких предчувствий.
И, надо сказать, последние меня не обманули. Найджел действительно подошёл так близко, чтобы поднять руки и, отнюдь не романтическим жестом любующегося своей Джульеттой Ромео, коснуться моего лица. Я бы даже назвала его более чем сдержанные движения эдакими собственническими манипуляциями, от которых не должно ни под сердцем холодеть, ни сладко пульсировать меж дрожащих бёдер. А вот у меня и холодело, и пульсировало, при чём попеременно и непонятно как. А ведь всё, что он сделал – просто отвёл от моего лба и щеки несколько выбившихся и (о, ужас!) совершенно непричёсанных прядей.
И вот тут-то я и не выдержала. Всё-таки вцепилась в его бока над поясом брюк, но как-то непонятно и скорее интуитивно, поскольку
– Да. За все твои самоотверженные старания и силы, благодаря которым я теперь могу в одиночку справиться с целой армией профессиональных наёмников, а то и с легионом Уров.
Честно говоря, не совсем понимаю о чём он, да мне и не важно. Меня сейчас переполняет эмоциями двойного удара – осознанием, что я на Земле, в реальном здании, отстроенном реальными людьми и совсем рядом от этих людей, и, самое главное, от близости Астона, такого на себя не похожего и от этого ещё более притягательного, чем раньше. Я чувствую, что он не просто говорит правду, но и ещё что-то позволяет мне осязать сверх того, хотя и ощутимо сдерживается. А может у меня по обыкновению разыгралось воображение (или же мне его опять разыграли).
– Так это что? Обычная форма благодарности в виде поощрения любимому питомцу? – на какое-то время я забываю о том, что собиралась сделать за минуту до этого, потому что не могу отвести глаз от очень близкого лица Найджела и его мягко улыбающихся губ. Может я действительно сплю и вижу слишком прекрасный и неправдоподобный сон?
Но мои пальцы слишком явственно чувствуют нежную ткань мужской рубашки и упругое под ней сопротивление – тёплый и плотный рельеф чужого тела, до которого я ещё ни разу настолько смело и интимно не прикасалась. И только сейчас я осознаю об этом с чёткой ясностью, которую едва ли можно выловить во сне, как и прочие испытанные мною в эти мгновения ощущения. Например, когда твою тленную сущность буквально подминает мощным менталом слишком реального поработителя, а он и не думает как-то смягчать своё воздействие или убеждать в обратном.
Да, Аська, ты попала! Признайся уже себе в этом. Если он сейчас прижмёт тебя к своей груди, ты же прильнёшь к нему без какого-либо сопротивления и вдобавок ещё заурчишь-замурлычешь, сладко прикрывая глазки и мечтая о прочих нежностях-приятностях.
Но что в этом плохого-то? Если мне на самом деле невероятно хорошо, даже если всё это – мой юношеский максимализм, да банальная инфантильность с самообманом.
– Не важно, как это называть, важно, что я хочу тебя отблагодарить. Как умею.
– Звучит… волнующе. – точно не выдержу и сама к нему прильну. Ещё немного, и от моего самообладания останутся одни лишь жалкие ошмёточки. – Только всё равно не совсем понятно. Кто-то вроде как не так уж и давно уверял меня в обратном, что моё место в подземной камере и мои желания с мнением не берутся в учёт, ибо я по своей сути – никто и зовут меня никак.
– Как часто тебе говорили, что временами ты много болтаешь и не всегда по существу? – нет, это не может быть правдой. Но Найджел и в самом деле отвечает не всерьёз, слегка прищуривая явно улыбающиеся глаза и по сути подтверждая своим поведением слова о своей ко мне небывалой благосклонности.
– А как часто похититель и по совместительству растлитель-садист одаривает своих жертв столь щедрыми подарками? Хотя… не думаю, что мне хочется узнавать подробности на примерах из твоего непомерно богатого прошлого.
– Неужели ты уже передумала и тебя больше не тянет прогуляться по самым красочным уголкам и далям моей непомерно насыщенной памяти? – похоже, Астон запустил один из своих контрольных приёмчиков своего изысканного обольщения. Ещё ближе нагнулся к моему лицу, якобы заглядывая в мои ненасытные глазища и пропуская свои ладони мне под локти, чтобы приобнять за талию и наконец-то потянуть на себя. Вот ему-то как раз ничего не стоило обойти все эти бессмысленные финты по одурманиванию своей жертвы и взять нахрапом то, что по разумению таких, как он, ему и так причиталось по праву.