Обряд
Шрифт:
Бросив быстрый взгляд на фотку, дед хотел было что-то сказать, как замер и, схватив снимок, пристально вгляделся.
И чем дольше он смотрел на фотографию, чем сильнее мрачнел.
Глава 9. Ромашковая косынка.
– Может, объясните мне, что происходит? – не выдержал хозяин дома. – Вы что, оба ее видели?
Глядя на сникшего деда, Тоня решила вкратце поведать, где встретила Валю.
– Я на днях на почту, что на площади возле универмага, заходила… Так вот,
– И когда именно ты на ту почту заскакивала? – подозрительно поглядывая на гостью, поинтересовался Семен.
– Ой, да может неделю назад…
– Почта дня два как открылась! Месяц на ремонте стояла…
– Да не может быть! – подскочила с дивана Тоня. – Я Валю видела как вас сейчас! Разговаривала с ней… И как я тогда домой дозвонилась? Деда, мы же с тобой по телефону говорили?
– Говорили, – кивнул тот. – А как иначе, я тебя отыскал бы?
– А телеграммы дошли?
– И телеграммы дошли. Хорошо, что я в квартире на тот момент находился. Если что, родители про наши приключения не в курсе, – и, взглянув на растерянного хозяина, дед Захар вздохнул.
– Хочешь или не хочешь, Антонина, но придется все как есть поведать…
Забравшись обратно за диван, Тоня плотнее укуталась пледом и рассказала все, от начала до конца.
Как поехала с мамой в Киров и познакомилась на городском пляже с Демидом.
Как любовь шарахнула ее по глупой голове и унеслась она с малознакомым молодцом в глухую деревню, да еще и замуж успела выскочить.
Про подслушанный у реки разговор брата и сестры упомянуть не забыла, про запахи неприятные, про весь тот мрак и непроглядность. И самое главное, про страх, что разъедал изнутри.
Пугала ее эта деревня, эти дома и люди…
Она же, если задуматься, никого из соседей в лицо не помнит. И имен не знает…
А если разобраться, называл ли ей кто имена? Ладно, имена, но лица!
Она же видела соседей, а вот сейчас пытается воссоздать в голове образ, но кроме серых теней ничего не получается. Ненормальность какая-то…
Рассказала про саженец сосенки, про жуть, что обуяла и заставила ее трястись всю ночь.
А на следующее утро объявился дед Захар и им дали уйти…
И ей почему-то до сих пор кажется, муж позволил ей убежать…
И дед со своими дикими домыслами очень помог. Устинью его виденья из колеи знатно так выбили, а Демид вроде и рад был этому.
Но тут другой вопрос, как дедушке удалось увидеть то, что так тщательно скрывают жители Ворыгино.
И сосновый лес, и кладбище и саму деревню сразу в трех стадиях.
Кто позволил ему увидеть все это?
Неужели Демид? Ведь он вынес собранную уже сумку, показывая, что отпускает. Отпускает, пока может…
И она считает, что
Вывалив все это взахлеб, Тоня допила остывший чай и, настороженно бросая взгляды на ошарашенных слушателей, притихала.
– Интересные мысли мелькают в твоей светлой и временами неразумной головушке, – заметил дед Захар. – Кто-то помог мне увидеть недозволенное… И это напугало ведьму ту хвостатую, которая несмотря на свой возраст довольно-таки резво к нам прокралась.
– Деда! – округлила глаза внучка. – Ты про что? Она всего-то Демида на десять лет старше. Выглядит, конечно, на все пятьдесят, но разве это возраст?
Тут пришла очередь деда Захара удивляться.
– Да ну… – и, словно пытаясь прогнать наваждение, он помотал головой. – Внученька родная, окстись! Какой еще к чертовой матери полтинник? О чем речь ведешь? Лицо у нее как старый кирзовый сапог! Пакли белые, да проплешины светятся! Зуб один одинешенек во рту кулдыхается… И не приведи господь, мне с ней еще раз повстречаться! – сплюнув, дед яростно перекрестился.
– А Демид? – севшим от волнения голосом спросила Тоня.
– Что Демид?
– Его ты, каким увидел?
Потерев лоб, дед задумался.
– Не могу вспомнить, – признался он. – Я кроме его глаз ничего и не видел. Он будто не разрешал рассмотреть себя. Как примагнитил колодцами черными. И вот сейчас вдруг на ум пришло, глаза у него, как человека, что давно уже живет на земле. Уж меня сложно чем-то напугать, но тут, честно скажу, оторопь взяла…
– Да что же это такое! – бросив вязанье, запричитала хозяйка. – Куда же вас, родимых, занесло, затянуло, а? Да той деревни давно уже нет…
– Тихо, Анют, не голоси, – поморщился Семен. – Что ты, в самом деле? Значит, ни в какой тайге вы не заплутали? – обратился он к гостям.
– Нет, – развел руками дед Захар. – Приврали немного. А если бы признались, что от нечисти ноги уносим, поверил бы?
Почесав в затылке, хозяин замялся.
– Навряд ли… Может, еще по сто грамм, – предложил он. – А потом про Валюшу расскажешь.
Ведь тоже ее видел?
– Наливай, – кивнул гость.
– А можно мне еще чаю? – попросила Тоня.
– Сейчас, милая, сейчас, – засуетилась Аннушка. – Ох, девонька… Да что же такое у нас тут творится… Вот же верно говорится, не дремлют черти рогатые, все рыскают по земле… Охохонюшки…
– Ну, заквохтала… – разливая наливку, цокнул Семен. – Давай, не чокаясь…
Одним махом опрокинув стопку, дед Захар вышел в коридор, пошуршал чем-то и, вернувшись, положил на стол клочок бумаги с планом дороги к Ворыгино.
– У меня чертовщина началась в Зуевке, когда в забегаловке незнакомка в ромашковой косынке передала мне вот это.