Обрывки из дневника
Шрифт:
Весь свой дальнейший путь они ехали молча, пока не остановились возле нужного адреса.
– Вот мы и приехали, – сказал Алексей. – Будем надеяться, что застанем её дома.
Они вышли из машины и быстро направились к подъезду. Поднявшись на нужный этаж, Алексей позвонил в дверь. Через некоторое время настороженный женский голос из-за двери спросил:
– Кто там?
– Здравствуйте, мы по поводу Вашей дочери Кати. Откройте, пожалуйста, – сказала Настя.
Послышался звук отпираемого замка, дверь открылась, и на пороге они увидели женщину лет пятидесяти. Вид у неё был испуганный.
– Вы её нашли? Что с ней? – спросила она дрожащим от волнения голосом.
– Простите,
– Елена Александровна, – ответила женщина.
– Очень приятно познакомиться. Я писатель Алексей Беляев, а это моя жена Анастасия.
– Писатель? – удивлённо спросила женщина, но всё-таки отошла в сторону, пропуская гостей.
Алексей с Настей зашли в квартиру и закрыли за собой дверь.
– А какое отношение вы имеете к моей дочери? Вы с ней знакомы?
– Вашу дочь лично мы не знаем, – ответил ей Алексей. – Профессор истории Тихомиров – мой хороший знакомый. Вы читали, что пишут в газетах?
– Читала. Проходите в комнату.
Они пошли туда, куда указала женщина, и сели на диван. Она села на соседнее кресло и сказала:
– Вот что я могу вам на это сказать – моя дочь не могла никуда сбежать с профессором. Да, она любила историю, и крайне уважительно относилась к профессору, но только и всего. Никаких любовных отношений между ними быть не могло. Тем более у неё есть молодой человек, они с ним уже два года встречаются, и даже собираются в скором времени начать жить вместе, а после института и пожениться. Катя очень сильно любит его.
– А он знает о том, что Катя пропала? – спросила Настя.
– Конечно! Я ему позвонила в первую очередь, потому что думала, что она может быть у него. Но он сказал мне, что они с ним в тот день даже не виделись. Ума не приложу, где она может быть. Она как вчера утром ушла в институт, так больше и не возвращалась.
– Простите, что задаю Вам вопросы. Я вижу, как Вам сейчас нелегко, но нам нужно разобраться в ситуации, – сказал ей Алексей. – Скажите, как умер Ваш муж?
– Он не сам умер, а его убили. Это произошло здесь, прямо в этой комнате, неделю назад. Нас с дочкой в тот день дома не было, потому что мы поехали на дачу к моей двоюродной сестре. Видеокамера в подъезде сняла, как какие-то люди в масках ворвались в квартиру, а через десять минут вышли с коробками. Это они вынесли все старинные документы мужа, которые он много лет собирал в свою коллекцию. Этих людей до сих пор так и не нашли.
– А если они вынесли всю коллекцию документов, то как Ваша дочь уже после смерти отца могла передать профессору один из них для ознакомления? – спросила Настя.
– Она передала профессору документ? – удивилась Елена Александровна. – Я не знала об этом. Возможно, она взяла его из специального ящика. В этом ящике муж держал документы, с которыми работал в настоящее время.
– А Вы не смотрели, остались ли там ещё документы? – заинтересовалась Настя.
– Нет, мне было тяжело туда заглядывать, – вздохнула она.
Алексей с Настей переглянулись, а потом Алексей спросил:
– А можно нам сейчас посмотреть?
– Да, можно, – ответила женщина после некоторой паузы.
Потом она встала и подошла к шкафу. Когда она открыла створку, внутри оказалось несколько ящиков.
– Вот этот, – произнесла она и открыла самый верхний.
Алексей и Настя подошли ближе. В ящике лежала всего одна папка, на которой было написано: «Записи А.С.Пушкина, Михайловское, осень-зима 1825 года».
Некоторое время они молчали, а потом Настя спросила:
– Бывают ли такие совпадения? И в газетной статье упоминались
– Мы можем ознакомиться с содержимым этой папки? – спросил Алексей вдову коллекционера.
– Да, пожалуйста, – ответила она. – А я пока пойду, чайник включу и чайку принесу.
Она ушла на кухню, а Настя открыла папку.
– Неужели это подлинные обрывки из дневника Пушкина? – произнесла она, не веря своим глазам.
Они снова устроились на диване, достали из папки листы бумаги, исписанные рукой поэта, и принялись читать.
Глава 7
ПЕРВАЯ ЧАСТЬ ИЗ ДНЕВНИКА ПУШКИНА
Вот уже более года, с самого начала моего вынужденного отъезда в село Михайловское, я не делал никаких записей в своём дневнике. Но сегодня утром я проснулся в прекрасном расположении духа, вдохновившим меня на это занятие. Лёжа в постели, я почувствовал непреодолимое желание перенести свои Михайловские переживания на бумагу. Поэтому я тут же перебрался за стол и стал записывать то, что приходило ко мне в голову.
Прошлым летом, когда я только-только приехал сюда, отец встретил меня достаточно холодно. Родителей моих тоже понять можно – они, скорее всего, опасались той ситуации, которая сложилась вокруг моего конфликта с властями. Они даже и брата моего Лёву, и сестру Ольгу увезли подальше от меня, лишь бы только я не оказывал на них дурного влияния. Оградиться от сложившейся ситуации – вот благоприятное для них решение. Хотя за последний год я много думал об этом и пришёл к выводу, что они уехали, беспокоясь только лишь о моём душевном состоянии. Они не хотели, чтобы я стыдился своего положения ссыльного или чувствовал давление с их стороны. И я благодарен им за это, хоть одиночество и заполнило почти всё пространство вокруг меня.
Единственным человеком, оставшимся со мной в Михайловском, была моя горячо любимая няня Арина Родионовна. Она поистине кладезь русских сказок и различных историй, и душевной теплотой своею практически ежедневно заполняет пробелы в моей голове в области познания русской культуры. Ещё меня время от времени навещают из Санкт-Петербурга мои друзья, и я каждый раз с радостью узнаю последние светские новости, а они с удовольствием слушают мои новые произведения.
А написал я за прошедший год довольно много. Здесь, в сельской местности, одно лишь развлечение и есть – водить пером по бумаге. Особенно в зимнюю пору, когда вокруг, куда ни глянь, лежат снега, темнеет рано. А снег – мой друг, он мой тиран, он да пурга – моя охрана. Летом же интересов значительно больше, а ещё и добавляется общение с моими соседями, и это общение вносит довольно ощутимый вклад в написание сельской части Евгения Онегина. Да и теперь, когда осень расплескалась по округе золотыми полчищами лиственных этюдов, я чувствую огромное душевное озарение. И я намерен и дальше усиленно создавать литературные строки, и ссылка эта мне не будет преградой…
…Только сейчас пришли вести о кончине императора Александра I, хотя это случилось ещё первого декабря, и с того момента прошло уже десять дней. Я много думал над сложившейся ситуацией и пришёл к выводу, что мне надо собираться и ехать в Петербург. После смерти императора меня особо не хватятся, а я смогу спокойно навестить своих друзей и узнать об их дальнейших планах. Я только лишь знаю, что они состоят в тайном обществе. Много раз я просился к ним, но меня почему-то не берут. Сейчас же меня терзает жгучее любопытство, и я должен отправиться в путь, чтобы его удовлетворить. Остановиться на время своего пребывания в Петербурге я планирую у своего друга Кондратия Рылеева…