Обрывки стихии

Малахов Олег

крепок.

Уверенность моих движений

калечит зависимость

от узлов и веревок.

Это мои вены образуют

бесформенные узоры.

9.08.99

Олег Малахов

Однажды.

Однажды ты была пятимиллиграммовой слезинкой,

падавшей к сфере облачного заката

моего левого глаза, укрывавшего строчку

из неоткрываемой пьесы испанского конквистадора.

Ты, превратившись в блок квартир в районе западного ветра,

включала

свет на этаже расторгнутых соглашений.

(А так хотелось постоянства.)

Разблокированная, стонущая зуммером

пластиковых телефонных аппаратов,

чья-то жена, обиженная в связи с утратой

чернильной субстанции,

расчерченной морщинками моей ладони - тоже ты.

Однажды сложной иероглифичностью

своих фартуков и сарафанов

ты приговаривала мой организм к поллюциям.

Тот спуск с опорой на перила...

Перилами ли ты была, или вела меня

твоя распутная, но верная мне тень?

В напрасно трогательном пальцами соске

прочувствовал ли я , что ты однажды

мыслила с моим касанием одновременно,

сверкая телом в экономически выгодном

офисном свете?

Насколько глубоко ты входишь в мой

очерченный губами сладкий рот,

цитрусово пахнущий и заражающий тебя слюной?

Вопросы стынут в бегущих объявлениях,

понятности шаблонных текстов...

Мерцая метрополитеном,

стенаниями обездоленных детей,

автомобильной трассой,

репродуктором гигантского стерео

заполняешь поры моей

червивой кожи.

В бесплодном и бесплотном здании

молчат касатки, просят жизни чайки.

Я почему-то становлюсь частицами

каждого сердца,

кроме твоего,

неожиданно моего.

9.12.99

Олег Малахов

x x x

Парусиновый стол,

парусиновый небосвод.

Отторжение всепоглощающего

интеллекта.

Умираю,

без устали всматриваясь

в неопознанный сердцем

объект.

Парусиновый плен,

запах соли морской,

беспорядок в просторном

безоблачном детстве...

а потом

умираю,

дотрагиваясь бумаги,

ностальгически осязая

ткань далеких надежд.

Парусиновый саван,

лоскут моей светлой мечты.

Я печалюсь о девушках,

которых не смог целовать,

о закатах, которые не разглядел,

о цветах, которыми не дышал.

Парусиновый стон.

Содержимое ваз и субстанций...

все меняет размер, назначение,

краску.

Подростковый инстинкт.

Может быть, слишком много

напитков в меню,

или ни музыка, и ни кино

не в состоянии преодолеть

парусиновый страх

в моих полоумных глазах.

Октябрь, 1999.

Олег Малахов

x x x

домом заброшенным

плачем лиственным под окном

прощается со мной

скучающий призрак моей страны

22.02.99

x x x

все соберутся в круг

выберут цель - меня...

замкнется мое "я"

23.02.99

x x x

Каналы

сковали руки,

опутали глаза,

вода уносит

чью-то боль...

куда?..

Каналы

украли

слова у влюбленных

и слезы в воде

растворились...

в гондолах

укрылись

силуэты

поэтов...

февраль, 1999

x x x

Кажется, я вас знаю...

Не вы ли

меня любили?

февраль, 1999

Олег Малахов

x x x

Я вспомнил,

ты возвращаешься сегодня,

ты приедешь...

пока не стемнеет

хочу встретить тебя,

слегка уставшую,

наверное, скучавшую,

хочу прижать тебя

в одежде,

запах дороги

ощутить,

еще одну

открыть

улыбку

на твоем лице.

25.01.99

x x x

Я растворяюсь,

окисляюсь,

результат,

штамп,

музыкальная ткань,

рвется плева

цифры-слова-имплантанты...

27.02.99.

x x x

Угольки глаз зверя,

отпечаток их взгляда

на красном покрывале

...ропщет конь

храброго идальго...

6.03.99

Олег Малахов

x x x

Нездешний голос,

лечащие руки,

тихо говорят строчки

о чем-то срочном,

искривленные линии

инея,

на миг застывшая

поэзия,

коррозия металлопластиковых

окон,

ожившие рекламные щиты

в подергивающихся

от холода

глазах,

витрины бессловесные

заговорили,

началось переселение

их в мир

чьих-то грез...

бумаги белый лист

призвание,

развеянное сложным

сном...

под небом

в этой стонущей

кишащей неразгаданными

взглядами

постели

намечены

контуры

моей

смерти...

23-24.02.99.

Олег Малахов

27.02.99.

x x x

Кровь

око

Красного

моря

x x x

Плоть