Общага. Долгий путь
Шрифт:
В отличие от неё, Арсений был напряжён. Клим сразу вызвал в нём неприязнь и даже сейчас, когда стал радушным – внутренний голос твердил Макарову, что надо быть начеку.
–– Расскажите нам, кто такие сортачи и почему вы их боитесь? – присаживаясь на краю бревна, спросил он.
–– Не знаете, кто это? Откуда вы?! – изумился мужик, вновь поднимаясь. Потом на секунду замялся, бросив на Сеню вопросительный взгляд, – я это… принесу тарелки?
Поколебавшись секунду, Макаров кивнул. Клим тут же скрылся в землянке. Сеня посмотрел на арматуру, отобранную у хозяина. Варя даже не заподозрила
Клим вынырнул из землянки, неся в руках лепёшку, пару разнокалиберных металлических мисок и две ложки.
–– Не побрезгуете? Я поужинал недавно, а вы голодные, наверное? – спросил он, усаживаясь на место.
Рядом с костром прямо на земле стоял закопчённый котелок с гречневой кашей. Ловко навалив щедрые порции, Клим протянул гостям миски и ложки. Потом разломил лепешку пополам, отдал и её.
Варя с жадностью накинулась на еду, иногда смущённо поднимая на мужчин глаза. Макаров есть не спешил, хотя молодой организм буквально взвыл при виде еды, затопив рот парня тягучей слюной.
–– Сортачи, – напомнил он свой вопрос, отставив в сторону миску.
–– А эти… – Клим болезненно скривился, – такие люди. Охотники. Сезон охоты разрешён только в зимнее время, но и летом они захаживают. Незаконно.
Он начал рассказывать и Макаров, желудок которого только что выл от голода – вскоре совсем расхотел есть. Этот жуткий мир, в котором они оказались…
Как давно человечество начало есть себе подобных? Клим не мог с точностью этого сказать. Помнил только по урокам истории в школе, что в те времена, когда был голод, люди стали каннибалами. Потом общество стало развиваться, древние аппетиты канули в прошлое, но привычка есть человеческое мясо – осталась. Со временем, когда установился более-менее цивилизованный порядок и появились паспорта – вот тогда и появился повод убивать и есть себе подобных по закону.
Нет паспорта – значит человек не считается единицей и подлежит уничтожению. А именно – сортировке и отправке в рестораны и магазины. В качестве еды… Дикий закон был установлен по всему миру. Конечно, люди без документов прятались, а те, кто охотился за ними, отлавливал – назывались сортачи. Потом оказалось, что потребление человечины растёт. Тогда и появились новые правила: стало возможным выкрасть паспорт своего ближнего, сделать его таким образом апатридом, а потом сдать властям для сортировки.
–– Эх, эх. Меня вот брат сюда спровадил. Напоил до бессознательного состояния, а потом, когда я спал – срезал мой паспорт и всё. Пришлось бежать, пока не отловили. Раз в три месяца положено приходить в прикреплённый участок, отмечаться, что паспорт не утерян. А если нет документа – добро пожаловать в сортировку, – сокрушённо качая головой, говорил Клим.
–– Как же так, брат?! Подождите, а как же дети, их тоже?! – ахнула Варя.
Она давно уже поставила на траву свою миску и теперь сидела, обхватив себя руками, словно ей было зябко. Лицо исказила страдальческая гримаса.
–– Да, брат, – опустил голову Клим, – у нас надо всегда быть настороже. Подставить может любой: от коллеги на работе, которому перешёл дорогу до родственника, которому ты надоел или очень уж нужна жилплощадь. Детей никто не трогает, пока человек не достигнет совершеннолетия. Паспорт-то дают в восемнадцать. А там, откуда вы, разве не так?
–– Нет, конечно! У нас и паспорт в четырнадцать… – возмутилась девушка, но Сеня прервал её.
Ему не слишком хотелось распространяться о том, как они попали в этот мир.
–– То есть, полиция тоже охотится за апатридами? – спросил Макаров.
–– Изредка устраивают облавы, – подтвердил мужчина, вновь поднимаясь, – но, в основном, летом можно жить более-менее спокойно, если только сортачи-нелегалы пойдут искать. В основном, потерявшие документы существуют общинами – так легче. В общинах бывает оружие, к тому же летом гораздо легче спрятаться, да и многие апатриды местные леса знают, как пять пальцев. Ну а я… привык один, что поделать. Летом обычно спокойно. Зимой приходится по мусорным бакам полазить. Но это только по ночам, и это опасно. Могут поймать.
Он снова скрылся в землянке, на несколько минут погрузив Арсения в напряжённое ожидание. Никак не получалось у него поверить хозяину этого места, несмотря на его доброжелательный тон и показное радушие. Нет, не получалось. Клим появился с термосом и парой алюминиевых кружек.
–– Не побрезгуйте чайком с травами, – он ловко разлил парящий ароматный напиток.
Варя приникла к посудине:
–– Как вкусно!
Макаров лишь сделал вид, что пьёт, а стоило Климу отвернуться – незаметно вылил чай в траву. Вряд ли мужчина будет им что-то подсыпать, но предосторожность не помешает. Тем более, что интуиция твердила парню, что бдительность терять нельзя. Сначала надо присмотреться к хозяину.
–– Из-за бумажки… – пробормотал Макаров.
Теперь как-то совсем по-новому, со зловещим смыслом звучала народная поговорка «Без бумажки ты букашка, а с бумажкой – человек».
–– А как вы живёте? Дарами леса? – поинтересовался Сеня, отгоняя назойливых комаров, которых с приближением ночи стало намного больше.
–– Почему? – мужчина пожал плечами, – в город выходим часто. У всех есть для таких случаев чистая одежда, бреемся, в общем, приводим себя в порядок. У меня и одеколон есть, я непьющий. Ну, а городе, кто во что горазд. Я иногда знакомому лавочнику корзины продаю. Сам плету. Тот не закладывает, потому что выгоду с этого имеет. Да и вот такая штука у меня есть, издалека совсем как паспорт.
Он вытянул цепочку, висящую на шее, и показал ребятам пластиковый прямоугольник, сильно напомнивший Арсению водительские права. Какая-то смутная мысль скользнула и тут же исчезла в голове Макарова, оставив после себя тревожный холодок.
–– Примерно вот так выглядит паспорт. Ну, это так, на всякий случай. В городе их почти не требуют, зачем? Всё равно, если через три месяца человек не явится на проверку документов, за ним придут из полиции. А лавочник плохо видит, я помашу издалека этой подделкой – он и спокоен, деньжат мне отсыпает, – довольно улыбнулся Клим.