Общая психопаталогия
Шрифт:
Кроме того, существует множество совершенно иных процессов. Они образуют группу, объединяемую признаком, наличие которого позволяет отличить их от всех мозговых процессов: изменение психической жизни при них не сопровождается разрушениями на соматическом уровне и обычно включает психологически понятные взаимосвязи. О причинах таких процессов ничего не известно. В случаях органических процессов мы обнаруживаем беспорядочную смесь психических явлений, которую невозможно понять психологически; здесь же число обнаруживаемых понятных связей возрастает по мере того, как мы углубляемся в анализ конкретного случая. Если органические процессы, с точки зрения своего психологического наполнения, протекают случайно и непредсказуемо, то здесь мы имеем возможность выявить психологически типичные, закономерные, последовательно связанные события. От легкого процессуального расстройства остается впечатление, будто однажды, в определенный момент жизни человека, в развитии случилось внезапное отклонение, на фоне которого жизнь продолжила идти своим нормальным, прямым путем, — тогда как при органических процессах события протекают неупорядоченно, и никакое психологически закономерное развитие в них не просматривается. Не притязая на теоретические обобщения и имея целью лишь обозначить фактическую сторону явления с учетом того, что любые подходы к нему возможны только
Случаи «психических процессов», в противоположность всем прочим клиническим картинам, не могут быть описаны в каких бы то ни было общих терминах. Мы можем только объединять сходные случаи в группы и конструировать типы. В большинстве случаев мы обнаруживаем заметные изменения личности и изменения психической жизни; в очень многих — но не во всех — случаях эти изменения соответствуют шизофреническому типу, описанному Блейлером. Впрочем, иногда, общаясь с больным, мы не находим в нем — даже несмотря на тщательнейшее исследование — ничего экстраординарного. Но исходя из того обстоятельства, что индивид упорно цепляется за бредовое содержание и не пытается подвергнуть его критической оценке, имея в виду, что бред играет в его жизни в высшей степени существенную роль, а также основываясь на модусе поведения больного по отношению к предшествовавшей острой фазе, мы должны сделать вывод о том, что в личности и психической жизни больного произошло какое-то изменение общего характера (как, например, в упомянутых выше случаях бреда ревности). Органические мозговые процессы, во-первых, не обязательно неизлечимы и, во-вторых, не выказывают сколько-нибудь принципиальных отличий от болезней, поддающихся излечению; что касается «психических процессов», то в применении к ним мы имеем все основания постулировать устойчивый и необратимый характер изменений. Возможно, устойчивость изменений неизбежна и укоренена в самой природе процесса — аналогично необратимости развития жизни, не позволяющей старому человеку снова сделаться молодым. То, что раз возникло в нормальном развитии жизни или в ходе аномального разрастания и отклонения, не может быть повернуто вспять. Но здесь мы теряемся в таких областях психиатрии, которые все еще практически не затронуты научной мыслью.
§3. Биос как история
Нет такого человека, который не имел бы за своей спиной прошлого. Всякая соматическая болезнь оставляет следы. Все, что происходило с психической субстанцией — то есть все то, что стало достоянием сознания, было осуществлено благодаря действиям индивида или служило объектом его мышления, — обогащает резервуар памяти и становится источником для будущего. В каждый данный момент времени мы представляем собой итог прожитой нами истории. В жизни человека не существует такого момента, когда он не имел бы хотя бы какой-нибудь предыстории. Человек никогда не есть абсолютное начало — ни объективно, биологически, то есть с точки зрения наследственных связей, ни субъективно, с точки зрения собственного сознания. Начиная с первого же сознательно осуществленного действия, он становится, так сказать, обладателем определенного прошлого. То, что было в его прошлом, действует в нем как на соматическом уровне, так и благодаря памяти; прошлое — в том числе и забытое — связывает его и ведет вперед. Пути становления человека определяются его прошлым, а также тем, как он его разрабатывает. Поэтому человек является началом, источником и одновременно итогом своего развития. Ведомый собственным прошлым, он постигает возможности своего будущего. Отдельная жизнь как нечто отстраненно-объективное — это всегда прошлое, которое можно обрисовать. Что касается отдельной жизни как реальности, то это в той же степени и будущее, которому предстоит по-новому осветить, адаптировать и истолковать прошлое.
(а) Фундаментальные категории истории жизни
Пытаясь понять историю жизни человека, мы, во-первых, видим различные по смыслу моменты развития (развитие в целом — это не только биологический процесс, но и история психической жизни; это саморефлексирующее движение, имеющее экзистенциальную основу); во-вторых, мы стремимся понять ряд специальных категорий (таких, как «первое переживание», адаптация, кризис и т. п.).
1. Моменты целостного развития. Мы различаем, во-первых, биологический процесс жизни и, во-вторых, пока еще не прогреваемую, но представленную определенным набором фактов историю психической жизни. В-третьих, мы различаем саморефлексирующее сознание, с помощью которого история жизни проливает свет на самое себя; наконец, в-четвертых, мы различаем экзистенциальную основу решения и приятия того, что предъявляется действительностью для более полного освоения. Первый из перечисленных моментов был объектом рассмотрения в предыдущем параграфе. Второй момент — это история жизни в той форме, в какой она доступна пониманию стороннего наблюдателя. Третий момент — это самоосуществление и развитие по мере прогресса понимания. Наконец, четвертый момент, будучи граничным, может только слегка затрагиваться психологическим пониманием; его невозможно познать или обосновать, его развитию невозможно содействовать по доброй воле, он не подвержен никаким целенаправленным влияниям. Единственное, что мы можем — это, руководствуясь категориями философии, вспомнить о возможной экзистенции и апеллировать к ней через озарение. Перечисленные четыре момента представляют собой, по существу, нечто единое и неразделимое, скрепленное внутренними взаимосвязями; в рамках этого единства бытие обретает разнообразные по смыслу модусы, но лишь в срединном пространстве, между биологической жизнью и экзистенцией, модусы эти оказываются доступны нашему пониманию. Но экзистенция проявляет себя в биологической жизни, а биологическая жизнь, в свою очередь, служит необходимой основой для экзистенции. Мы все время склоняемся к упрощенному и подчеркнуто объективному пониманию и объяснению того, чем именно является тот или иной человек, что он делает и знает. Дабы преодолеть эту нашу склонность, мы должны постоянно иметь в виду самые главные, фундаментальные нерешенные проблемы, а именно — проблему того, как витальное преобразуется в экзистенциальное (иными словами, как экзистенциально исконный момент, воздействуя на витальное начало, творит из него нечто совершенно иное), проблему превращения кризисов в метаморфозы внутреннего мира, проблему приумножения духовной продуктивности благодаря рефлексии над собой, проблему исторического осознания экзистенции, будущее для которого закладывается в человеческой памяти.
2. Отдельные категории развития. Рассматривая структуры, составляющие течение отдельно взятой жизни («биоса»), по отдельности, мы выявляем их значение с точки зрения всех четырех перечисленных моментов. Связи, о которых мы в свое время говорили как о понятных и причинных, вновь возвращаются к нам в форме таких структур; основываясь на них, мы формулируем несколько категорий, специфичных именно для биографики.
(аа) Сознание как средство обретения новых автоматизмов. Сознание всегда ограниченно; сосредоточивая внимание на чем-то одном, оно в каждый данный момент времени обладает относительно небольшим охватом. Но то, что происходит при участии сознания, может благодаря повторению и привычке перейти в область бессознательного и впоследствии, в ответ на подходящие стимулы, обнаруживаться автоматически, без какого бы то ни было нового усилия сознания. Все, что испытывается нами на соматическом уровне, когда мы учимся ходить, управлять велосипедом, печатать на машинке, имеет свои аналогии и на уровне событий психической жизни. Наше действительное существование зиждется на той бессознательной основе, которая представляет собой результат повседневного внутреннего руководства, дозволения, осуществления. За то, чем я являюсь в настоящий момент, я отвечаю бесчисленным множеством осознанных действий, совершенных мною на протяжении всей моей жизни, — если только действия, благодаря которым я стал тем, что я есть, были некогда осуществлены мною по собственному свободному выбору.
Сознание — это всегда расширяющийся фронт нашей жизни; но само по себе сознание занимает лишь одну из граней обширной области бессознательного. Все, что происходит на этой грани, отличается простотой и не представляет трудностей для понимания. Но, будучи с течением времени разработано и структурировано сферой бессознательного, это содержание становится бесконечно сложным. Бессознательное — это область нашего бытия и наших возможностей; оно сохраняет то, что было добыто по мере «фронтального» расширения сознания, и стимулирует то, что становится возможным на обретенной в итоге этого расширения основе. Поэтому сознание — это функция постоянного начала и одновременно функция достижения чего-то нового; это зеркало прошлых достижений и одновременно основа дальнейшего развития. Течение жизни — это переход от одного бессознательного к другому, новому бессознательному. Соответственно, излучающая свет граница сознания открывает перед человеком все новые и новые возможности. Озаряющий потенциал каждого мгновения жизни определяется насыщенностью того опыта, которым это мгновение нас обогащает, глубиной того переживания, которое мы в это мгновение испытываем.
(бб) Построение личностного мира и творчество. Человек просыпается с намерением не просто прожить день, а прожить его ради чего-то. Он хочет наполнить свою жизнь каким-либо смыслом. Поэтому мир — это не просто пассивно переживаемая им среда; мир взывает к его творческим способностям. Из того, что человеку дано, он создает свой собственный мир, а также то, что останется после него другим. Его жизнь выходит за рамки биологического существования. Он создает ценности, воздействие которых может иметь длительный характер. Повседневная, служащая удовлетворению обыденных потребностей работа человека, будучи связана с его профессией — то есть с деятельностью, осуществляемой на постоянной основе, — и руководствуясь осмысленной идеей, служит реализации его истинной природы. По мере выполнения своих функций и обязанностей человек осознает себя как творчески деятельное и ответственное в выполнении своего долга существо. Он сам определяет пути самоопределения. Присущий индивиду образ действий, его жизненная установка и самосознание зависят от того, насколько успешно он вписывает свою деятельность во всеобщую связь вещей. Он реализует себя, находясь в мире, созданном с его же участием. Единство и целостность биоса находятся в неразрывной связи с единством и целостностью такого мира.
Жизнь человека структурируется благодаря его работе, деятельности по созданию собственного мира, творчеству. Жизнь человека, вплоть до самых глубинных основ, детерминируется возможностями конструктивной деятельности в том мире, в котором этот человек растет. Широта его горизонтов, устойчивость его основ, испытываемые им потрясения — все это в целом имеет свой источник в мире, где данный индивид родился, и определяет возможную меру его самосознания и содержание его экзистенциального опыта. В этом отношении каждый из возрастов имеет свое, особое значение. В детстве закладывается основа. То, чего недоставало или что было упущено в детские годы, не может быть воссоздано. Тому, что было разрушено, не может быть возвращена целостность; обретенное содержание никогда не будет потеряно. Старость поддерживается правдой многолетнего жизненного опыта; если этот опыт был усвоен с должной серьезностью, старый человек, при всех постигших его личностный мир изменениях, сможет благодаря высокому уровню обретенного сознания сделаться внутренне неуязвимым и в то же время способным на глубокое, неведомое детскому возрасту страдание.
(ев) Внезапные, вторгающиеся изменения и адаптация. Под адаптацией мы понимаем приспособленность живого к определенной, стабильной окружающей среде. Адаптация приобретается за счет витальных жертв — как, например, в случае бескрылых форм насекомых, которые по сравнению с крылатыми насекомыми лучше приспособлены к жизни на островах, со всех сторон обдуваемых штормовыми ветрами. Адаптация определяется селекцией; процессы адаптации — это биологические процессы, которые затрагивают множество сменяющих друг друга поколений. Способность человека адаптироваться к своей физической среде определяется — как и для всех остальных форм живого — биологически. Расы, живущие в различных климатических условиях, выказывают разную способность к адаптации. Что касается человеческой способности к адаптации в духовном и психическом смысле, то она поистине безгранична. Человек преодолевает собственную биологическую ограниченность, поскольку умеет планировать и перестраивать свою жизнь.
Мир людей нестабилен. Ситуации и обстоятельства постоянно меняются. Социальное положение всякого человека неоднозначно и подвержено риску катастрофических изменений, которые могут наступить в результате внезапных, вторгающихся в жизнь происшествий. Это положение меняется под влиянием внешних событий и подлежащих выполнению задач. Чтобы поддержать и реализовать собственное наличное бытие, человек должен приспосабливаться ко всем таким изменениям.
Способность к адаптации варьирует от одного индивида к другому; если одним удается приспособиться к ситуации, ничуть не теряя внутреннего равновесия, то у других характер полностью меняется. Некоторые натуры стойко выдерживают любые бури, тогда как другие кажутся лишенными какой бы то ни было устойчивости; они лишь пассивно, словно эхо, отражают свою среду и складывающиеся ситуации. В редких случаях жизнь может оставаться прежней в рамках отчетливо определенных ситуаций, профессиональных обязанностей, задач; но большинству людей так или иначе приходится меняться. Формирование биоса определяется тем, как он адаптируется к абсолютно лабильной среде или движется через ряд сменяющих друг друга сред. Лица с одинаковыми наследственными предрасположенностями могут быть совершенно непохожи друг на друга характерологически, поскольку их формирование определялось различиями на уровне среды, традиций, образования, опыта, переживаний, достижений и жизненно важных задач. Радикальное изменение жизненной ситуации может привести к существенной трансформации характера; так, достижение самостоятельности в профессиональной жизни приводит к изменению почерка как одного из проявлений характера.