Обстоятельства их свадьбы

Irizka2

От мерзкой брани у Харальда внутри поднялась волна гнева. Что бы Юнатан ни сделал, он просто не заслужил подобного обращения. Филипп его оскорблял, втаптывал в грязь словами. У Харальда уши загорелись, когда Филипп напомнил и о свадьбе.

– Радуйся, что такое блядище хоть кто-то взял под крыло. Ты мелкая дрянная шлюха, неудачная копия своего папаши, ты должен мне ботинки целовать, что я пристроил тебя в приличную семью.

– Сам ты… шлюха, – тихо, сквозь зубы ответил Юнатан, и Филипп с рыком ударил его по лицу.

Влепил не пощечину, а со всей дури заехал кулаком, так что Юнатан упал на пол. Харальд рванул между ними, оттолкнул Филиппа как раз вовремя, тот размахнулся, чтобы ударить сына ногой, и Харальду пришлось сжать свои чувства в кулак, чтобы не полезть в драку, не ответить тем же.

– Убери от него руки! – рявкнул он, удерживая Филиппа на расстоянии.

– Еще пара часов, и эта мразь станет только твоей проблемой! – выплюнул в ответ Филипп. – И не забывайся, пацан, – добавил он, стряхивая с себя чужие руки, – мне есть чем тебя приструнить!

Харальд выдохнул, когда Филипп вышел из комнаты. Помог Юнатану подняться, мимоходом отметив, что, когда встал между ними, тот вцепился в его ногу, словно ища поддержки и защиты. Но Юн быстро пришел в себя и снова смотрел холодно, не обращая внимания на подбитый нос.

– Это надо поправить, – засуетился Харальд, вытряхивая косметику из оставленных визажистом сумок.

Среди сотни баночек отыскал тональный крем и оттеночную пудру, долго мучился, не зная, что и в каком количестве мазать, но потом просто закрасил ссадину у носа и губы, выровнял тон. Вышло неплохо.

– Никто не заметит, – попытался он улыбнуться. У Юнатана тряслись губы, он походил на зомби. Только маска из грима осталась, и то, казалось, немного его тряхни, и все это осыплется.

– Прости, – прошептал он.

– И с волосами надо что-то сделать, мне нравится. Оригинально смотрится. Но там тысячи гостей, все будут снимать, не хочу потом читать глупые комментарии остроумных критиков. После свадьбы можешь хоть красный ирокез сделать, я не против…

– Прости, – повторил Юнатан, хлюпая носом.

– Так, успокойся, еще не хватало, чтобы слезы потекли.

Харальд ободряюще похлопал его по плечам, невольно прижимая к себе и вдыхая его аромат. Кажется, запах стал слаще и теплее. Словно поддавался влиянию альфы.

– Березовый сок, – невольно произнес он, и Юнатан вздрогнул.

– Ты единственный, кто заметил.

– Ладно, не раскисай, – не дал он заострить на этом внимание. – У тебя свадьба, не забыл?

– Все хорошо. – Юнатан изобразил улыбку и дергано выдохнул. – Ты правда не возражаешь против ирокеза? Я давно хотел тату и пирсинг. А еще бы рожки сделал…

– Вот рожки точно лишнее, – рассмеялся Харальд, радуясь, что парень немного пришел в себя, – они меня пугают. И Принца Альберта я бы не советовал…

Юнатан прыснул, коротко и нервно рассмеялся, а потом повис у него на шее, доверительно обнимая. Ему так хотелось выступить против отца, что, найдя поддержку, он легко сдался. Снова стал мягким и слабым. Харальд погладил его по спине.

– Увы, перекрасить уже не успеем, но немного поправим, – предложил он, снова забираясь в сумки визажистов. Перебрав там все, стал рыться в ящичках и быстро нашел, что искал. Мягкая губка для обуви с ваксой легко скрыла серебряный цвет. Пока Харальд водил ему губкой по волосам, Юнатан смотрел ему в глаза, не заглядывал, а рассматривал. И было что-то в нем такое, что сердце на мгновение екнуло, и Харальд отвел взгляд.

– Готово. – Он повернул Юнатана к зеркалу. Волосы пришлось зачесать, вышло немного неровно и темный цвет делал его слишком бледным. – Потом перекрасишь все в платину, тебе очень идет.

– Спасибо, – кротко ответил Юнатан и снова вздохнул.

Филиппа в зале не было. Хотя прежде намеревался выводить Юнатана к алтарю, он просто ушел. Харальд хотел обратиться к Оскару, но Юнатан сам направился к Матсу и быстро с ним договорился. В итоге Харальда сопровождал Патрик.

Церемония утомила, слишком много официоза. Подчеркивая аристократичность семьи Кнутсон, свадьба проходила в национальных традициях и затянулась почти на четыре часа. Надоедливая скрипка и парни в красных расшитых жилетах и коротких штанах кружили вокруг них и танцевали Халлинг под старинные песни, от которых Харальда тянуло в сон. Оставалось порадоваться, что их не заставили в этом участвовать.

Когда молодожены перешли в банкетный зал, Харальда с трудом держали ноги. Он выдохся, взмок в тяжелом шерстяном камзоле. И сразу после первого тоста его вытащили на первый танец молодых.

– Я не слишком хорош в этом деле, так что извини, если на ногу наступлю, – устало шепнул он сжавшему его ладонь Юнатану.

– Тебе для этого сильно постараться придется, – усмехнулся тот в ответ.

Харальд немного готовился к первому танцу, даже зашел пару раз в танцевальный класс, но совсем не ожидал, что с Юнатаном будет так легко. Чувствовался его огромный опыт в балетной школе. Шел он плавно и гладко, прижимался всем телом и словно улавливал каждое движение мышц, быстро реагируя. Харальду казалось, что тот превратился в продолжение его рук, всего тела, танцуя лучше, чем нанятый на пару уроков учитель.

В конце Харальд элегантно поклонился и поцеловал Юнатану руку. А потом ушел в уборную побрызгать холодной водой на лицо, отдышаться, стараясь снять возбуждение и напряжение. Близость с Юнатаном будоражила, и не сказать, что Харальду это нравилось.

Глава 12

Харальд вернулся в зал, когда шумная толпа потеряла интерес к молодоженам и перешла к фуршетному столу. Новоявленный муж пропал. Патрика и Матса тоже не было видно. Где-то танцевали Йеран со своим суровым мужем и Март с Олавом. Настроения общаться с ними не было, и Харальд отправился искать брата.

В результате познакомился с сотней человек, обзавелся несколькими полезными контактами и устал еще сильнее. Патрик и Юнатан обнаружились в той самой гримерке. Непринужденное общение сопровождалось поправкой макияжа. Харальд не стал к ним врываться, осторожно прислушиваясь и между делом отмечая, что, оказывается, очень ревнив. Неприятно ревнив, потому что брата всегда считал самым близким и дорогим человеком, а сейчас, заметив его рядом с Юнатаном, чувство собственничества всколыхнуло в душе что-то темное.