Обвиняется терроризм
Шрифт:
Проанализируем действия Атгириева и его группы в Кизляре. Бывший милиционер и он же заместитель Масхадова утверждал, что в знак протеста против действий Радуева по захвату в заложники гражданских лиц он ушел со своей группой в пустое здание роддома. Но зачем только? Известны показания медперсонала, рожениц и больных, находившихся тогда в родильном отделении. Они рассказывали, как бесцеремонно и грубо, под крики и автоматные очереди сбрасывали беременных женщин с коек и родильных столов. Как перепуганные до смерти матери без разбору, лишь бы спасти, хватали своих и чужих младенцев. Как женщин, раздетых,
Теперь о другой логике мышления. Если Атгириев действительно был противником террористического акта, захвата и удержания заложников, кто и что мешало ему освободить их? Ведь Радуева не было рядом. В роддоме хозяйничал он, сам руководил действиями боевиков. Кто мешал ему освободить водителей и пассажиров захваченных его группой автомобилей? О стремлении Атгириева показать себя чуть ли не противником Радуева и, как следствие, уйти от ответственности за бандитское нападение, терроризм и удержание заложников говорят многие исследованные в суде факты и доказательства. И они — не в пользу Атгириева.
Для освобождения оказавшихся в руках террористов более двух тысяч горожан руководители Республики Дагестан предложили в заложники себя. Однако достигнутое соглашение боевиками было нарушено. Вместе с членами Правительства, депутатами, министрами республики боевики, при известных суду обстоятельствах, в момент отъезда из Кизляра прихватили еще почти 160 заложников. Их посадили в автобусы у окон.
Что помешало Атгириеву отказаться от дополнительных заложников в той ситуации? Почему, если он был против Радуева, не потребовал выполнения всех условий соглашения? Нет, он не был против. Он был с ним в одной банде.
Приведу выдержку из показаний только одного свидетеля, который передал боевикам гарантийное письмо Председателя Госсовета Дагестана Магомедова Магомедали Магомедовича и условия выезда из Кизляра. Это показания заместителя министра внутренних дел республики Омарова:
«…была достигнута договоренность, что боевиков будут сопровождать представители Правительства Дагестана, но при условии, что всех заложников освободят. Однако при посадке в автобусы каждый боевик стал выходить с заложником. Когда мы указали на нарушение условий, именно Атгириев стал возмущаться, что они не должны покидать Кизляр, пока не выведут войска из Чечни».
Вывод один: Атгириев захватывал и удерживал заложников, чтобы диктовать свои условия законным властям. Его утверждения о непричастности к захвату — несостоятельны и полностью опровергаются.
Опровергаются заявления Атгириева, помимо приведенных доказательств, и показаниями участников террористической операции. Все допрошенные участники банды, которые освобождены от ответственности по амнистии, подтвердили, что Атгириев находился среди них. Подтверждали этот факт и многочисленные видеозаписи, сделанные боевиками как в Кизляре, так и в Первомайском.
О том, как в действительности относился Атгириев к заложникам, можно судить всего по одной его короткой фразе: «Чтобы заложники в живых были? Об этом даже мечтать не надо. Всем головы оторвем». Комментарии излишни.
В
Атгириеву не удалось уйти от ответа и за участие в банде, и за совершенный террористический акт, и за захват и удержание заложников, и за применение оружия, и за угрозу оружием…
Особый момент — захват заложников из числа сотрудников УВД Новосибирской области, обвинения в хищении у них огнестрельного оружия и боеприпасов путем разбойного нападения. Атгириев, как и Радуев, пытался убедить суд, что к захвату милиционеров никакого отношения не имел. Но вот показания начальника райотдела внутренних дел Новосибирского УВД Лихачева многое разъясняют.
Лихачев был тогда командиром отряда. 10 января 1996 года около 10 часов колонна боевиков с захваченными заложниками проследовала через их блокпост. Ему была дана команда беспрепятственно пропустить колонну, огонь не открывать ни при каких обстоятельствах. Оставив на посту 12–13 человек, он приказал подчиненным отойти на дальние позиции. Заняли оборону около блокпоста, стали ждать развития событий. Вдруг появились боевики. Его заместитель Миненко доложил, что оставленные на блокпосту бойцы захвачены и разоружены. Один из боевиков по имени Турпал сказал, что во избежание кровопролития надо сложить оружие. В противном случае захваченные заложники будут расстреляны.
Опасаясь гибели заложников (автобусы с ними находились в 5–6 метрах) и учитывая значительное численное превосходство бандитов, пришлось сложить оружие.
Потом Турпал сказал, что милиционеров выведут из расположения блокпоста в село Первомайское, где они будут находиться под охраной. При этом он предложил передать руководству, что если боевикам не дадут возможности проехать на территорию Чечни, то начиная с 19 часов они будут расстреливать по два милиционера через каждые 15 минут.
Обстоятельства захвата были озвучены в показаниях Семенова, Горбачева, Карпова, Колупаева. Это акты явного терроризма.
Другой сосед Радуева по скамье подсудимых в Кизляре — Алхазуров. Ему предъявлено обвинение в участии в устойчивой вооруженной банде и совершенных ею нападениях, а также незаконном приобретении, ношении, хранении и передаче оружия и боеприпасов. Вину свою в судебном заседании он признал частично: он, видите ли, тоже не бандит, он защитник своего народа.
Согласно его показаниям, 10 января 1996 года на митинге в станице Шелковская он узнал о событиях в городе Кизляре. Пошел в селение Первомайское для оказания — обратите внимание! — медицинской помощи боевикам Салмана Радуева. Он хотел воевать, защищать свободу и независимость чеченского народа. Но, удивительное дело, почему все происходило на территории Дагестана! Что, плохо с географией, или не знал, где границы?! Или путал пулеметную ленту с медицинским бинтом?!