Объяснение без слов
Шрифт:
— Подожди-подожди… ты что?.. Тоже захотела?..
— По-твоему, я ненормальная? — слегка сужая глаза, спрашиваю я.
— Ненормальная? — озадаченно переспрашивает Уил.
— Любая здоровая женщина лет после двадцати пяти задумывается о ребенке.
Уил кивает.
— А, ну конечно. Прекрасно понимаю. Мужчины тоже, если хочешь знать, об этом задумываются. Может, несколько позже.
— Ты старше меня на шесть лет, — подчеркиваю я.
Уил растерянно смеется.
— Детка, ты что же, затеяла обзавестись дитем прямо сейчас?
Меня его смех и произнесенный чуть снисходительным тоном вопрос оскорбляют.
— А почему бы и нет? — почти с вызовом спрашиваю я.
Уил опускает нож и вилку и берет меня за руку.
— Родная моя… признаться, в каком-то смысле твоя идея приятна и волнительна. Но ведь ты еще не доучилась, не начала работать. Мы платим приличные суммы по закладной, у меня пропасть работы… ты тоже вся в делах. По-моему, разумнее подождать.
Мне вспоминаются слова Бенджи о том, что даже финансовый кризис — не помеха для желающих обзавестись потомством. И становится яснее ясного: Уилфред к отцовству пока не готов. Или вообще не создан для семейной жизни. Или же не верит, что я могу быть достойной женой и матерью. Последняя мысль кажется мне настолько унизительной, что охватывает желание немедленно расставить точки над «i» и либо добиться своего, либо теперь же покончить с этими муками.
— А тебе не кажется, что у тебя всегда будет пропасть работы? — спрашиваю я, с трудом сохраняя самообладание. — Не думаешь ли ты, что, если не научишься отставлять дела, станешь их вечным рабом?
Уил отпускает мою руку и начинает быстрыми ловкими движениями резать бифштекс. По-моему, он тоже теряет терпение. Что ж, пусть даже так. Терзаться в одиночку мне надоело до чертиков.
— Некоторые дела отставить невозможно, — говорит он. — Не бросишь же ты диссертацию, когда вложила в нее столько времени и сил? А у меня важный проект, студенты, сессия на носу…
Он усмехается, и мне кажется, что это не усмешка, а плевок в мое лицо. Опускаю руки на колени и сжимаю пальцы в кулаки. Все идет черт знает как! А я, глупая, надеялась, что сумею легко решить эту проблему!
— Беременность у всех протекает по-разному, — учительски рассудительно (что тоже действует мне на нервы) продолжает Уилфред. — Некоторые с первых недель страдают ужасными токсикозами. При таком раскладе и об учебе, и о карьере тебе придется забыть. — Он дергает головой. — Нет, Джу! Это крайне несерьезно! Я бы даже сказал — легкомысленно. И совсем на тебя не похоже. Узнала о беременности сестры, возгорелась желанием немедленно последовать ее примеру и забыла обо всем на свете! Это никуда не годится.
От гнева у меня высоко вздымается грудь.
— Обо всем на свете? — тихо переспрашиваю я, изо всех сил стараясь унять злобу.
Уилфред вскидывает руку с вилкой, на которую наколот кусок окровавленного мяса.
— Именно! Обо всем на свете. Об ответственности, о будущем, о том, нужна ли кому-нибудь такая поспешность! Она никогда не доводит до добра. И первым, кто из-за нее пострадает, будет ребенок!
Черт! Он повернул все так, что выставил меня ветреной торопыгой, капризной своевольницей! Ему и в голову не приходило, что я раздумываю над этими вопросами вот уже несколько месяцев. Причем со всей ответственностью!
— Я догадываюсь, почему ты так реагируешь, — цежу я сквозь зубы. — Потому что детей тебе вполне хватает в обожаемом колледже. А своих ты просто вовсе не хочешь заводить. Поэтому и меня стараешься принизить… — Когда последние слова слетают с моих губ, я немного пугаюсь. Не слишком ли я увлеклась?
Уилфред бледнеет, медленно промокает губы салфеткой и со зловещим спокойствием произносит:
— Извини, но у меня впереди еще целых полдня. Не желаю выбиваться из колеи. И не хочу продолжать разговор в таком тоне. Давай договоримся: ты сейчас поедешь домой или к Мелиссе или где-нибудь погуляешь. Словом, сделаешь все возможное, чтобы остыть. А вечером мы возобновим беседу. Надеюсь, нам хватит ума закончить ее достойно и без взаимных обвинений.
Во мне все клокочет. Неужто он сможет так просто вернуться в колледж и как ни в чем не бывало продолжать работу?
— Тебя устраивает такой план? — спрашивает Уилфред, строго глядя мне в глаза.
Мне до ужаса неуютно. Кажется, что кусок мяса застрял в горле, джинсы вдруг стали узки и сломались кондиционеры, поэтому в зале нечем дышать. Как было бы здорово, если бы сейчас Уилфред не пронизывал меня суровым взглядом, а заверил в том, что очень хочет детей. Моих. Наших…
— Устраивает? — настойчивее и с нотками злости повторяет он.
Мой гнев внезапно сменяется безутешным страданием. Становится жаль себя и хочется плакать. Наверное, я сама во всем виновата. Не стоило поднимать столь важный вопрос в людном месте, провоцировать скандал…
— Джуди, я опаздываю, — говорит Уилфред, поднимаясь из-за стола.
Он называет меня не «Джу», не «малышом» и не «деткой» только когда всерьез сердится. Впрочем, сейчас я его где-то понимаю. Не исключено, окажись я на его месте, повела бы себя категоричнее и нетерпимее. Сижу, глядя в тарелку и не смея поднять глаз. Уилфред касается губами моего лба.
— Увидимся дома.
4
Провожаю его взглядом, едва удерживаясь, чтобы не кинуться ему вдогонку. В эту минуту я как никогда горячо люблю его и вместе с тем пылаю к нему ненавистью. Кажется, что до вечера мне не дотянуть. И что теперь в любом случае все пойдет не так.
Слегка дрожащей рукой разыскиваю в недрах сумки сотовый и набираю номер Мел. Гудок, второй, третий… Вслушиваюсь в них, моля: ну, возьми же трубку — хоть и знаю, что Мелисса сейчас работает и не слышит ни звука. Разве только те, что порождает ее художественное воображение.