Объяснение в любви
Шрифт:
— Только не на этом рейсе, — отозвался Ренан, проследив направление его взгляда. — Она улетела в Мадрид несколько часов тому назад, — добавил он мягко.
Нежданное сочувствие собеседника оказалось последней каплей, переполнившей чашу. Изумрудно-зеленые глаза затуманились слезами. Клайв с досадой закусил губу, засунул руки в карманы, вдохнул поглубже, всей грудью. Нащупал коробочку с кольцом… и снова едва не потерял над собою контроль.
— Я еду за ней, — объявил Клайв, по-прежнему пряча лицо от Ренана.
— Но я пришел сюда
— Хотите позлорадствовать? — предположил Риджмонт, берясь за ручку двери. Ренан тяжко вздохнул.
— Слушайте, да перестаньте же, наконец! — устало взмолился он. — Я люблю Анхелу как родной отец — нет, куда больше, чем родной отец, если на то пошло! И мне отнюдь не все равно, что между вами происходит! Перед тем, как уехать, она зашла ко мне, — неохотно сознался художник. — И выглядела она — краше в гроб кладут! И теперь я понимаю, почему. Раз тут побывал сеньор Дорадо… — цинично протянул он. — Но дело не в этом. Анхела оставила мне кое-что… о чем вам следует узнать.
Клайв стремительно развернулся.
— Ключи. — Художник извлек их из кармана и многозначительно побренчал ими в воздухе. — И некий барселонский адрес. Я приехал сюда, решив, что вам тоже было бы небезынтересно узнать, что такое Анхела скрывала от нас обоих!
Анхела с горечью поняла: довершить начатое — не в ее силах.
Она стояла у выхода на посадку, сжимая в руке посадочный талон… лишь несколько метров отделяли ее от долгожданной свободы, а она словно приросла к месту!
Слезы жгли ей глаза, комом стояли в горле. «Я люблю его!» — беззвучно повторяла она, не в силах сделать последний шаг!
— С вами все в порядке? — озабоченно спросил кто-то. — Сеньорита, вам плохо?
«Да, плохо, еще как плохо. Я больна, смертельно больна любовью».
— Я в-вспомнила кое-что важное… — дрожа, пролепетала Анхела. — Мне придется вернуться. — Она нервно сглотнула: работник аэропорта изумленно хлопал глазами. — В-вы не могли бы вычеркнуть мое имя из списка пассажиров? Весь мой багаж здесь, со мной, так что выгружать вам его н-не придется.
Не поэтому ли Анхела взяла с собой самый маленький чемоданчик? Может статься, подсознательно она и не собиралась покидать Клайва? Может статься, только зайдя настолько далеко, она наконец-то смирилась с мыслью, что этот мужчина — ее вторая «половинка»! Нельзя, никак нельзя уехать, зная, что оставляешь позади часть самой себя!
Вручив работнику аэропорта посадочный талон вместе с билетом, Анхела развернулась и стремительно бросилась прочь. Нужно вернуться — и поскорее! «Прошу, не пугай меня больше, любимая, — написал ей Клайв. — Будь на месте, когда я вернусь».
Она нужна Клайву! Так, Господи милосердный, чего же ей еще желать? Ведь во время той сцены с миссис Риджмонт Клайв искренне огорчился за нее, Анхелу! И даже предложил ей выйти за него замуж, лишь бы она не уходила!
Ох, Господи, ну, почему прозрение приходит так поздно? Почему она не дождалась Клайва и не рассказала ему про Анхеля Дорадо? Ведь Клайв Риджмонт — совсем не таков, как Дорадо, нет! Как она только посмела их сравнивать?
У стоянки такси выстроилась длинная очередь. И, по иронии судьбы, спустя двадцать минут ожидания, Анхеле достался тот же самый таксист, что привез ее в аэропорт. Она назвала адрес. Тот изумленно присвистнул.
— Сегодня этот адрес чертовски популярен, сеньорита. Сперва я забрал оттуда вас — не далее, как нынче утром! А потом отвез туда же еще одного пассажира. Теперь вот вы возвращаетесь. Как вы думаете, а тот джентльмен в аэропорт прокатиться, часом, не захочет?
Таксист весело рассмеялся собственной шутке. Но Анхела его не поддержала.
— А как звали джентльмена, вы не знаете? — глухо осведомилась она.
— Кто ж не знает сеньора Беллини? — пожал плечами таксист. — Уж он-то на чаевые не скупится…
Риджмонт заплатил таксисту, вышел из машины, подождал Ренана Бенавенте. Его «Феррари» все еще был в ремонте, а что до «Шевроле Корветта», принадлежащего Анхеле, Клайв скорее удавился бы, чем сел за его руль. Пусть стоит где стоит — до тех самых пор, пока за ним не вернется законная хозяйка.
— Ну, и какого черта ей делать в таком захолустье? — вслух полюбопытствовал он.
Ренан не ответил. Он вложил ключ в замок, а затем отступил на шаг, пропуская спутника вперед. Так, вдвоем, поднялись они по лестнице, минуя обшарпанные двери с поблекшими медными табличками.
— А вам известно, что это — квартал публичных домов? — проворчал Клайв мрачно.
— Теперь известно, — невозмутимо отозвался художник. Ренан уже догадался, в чем заключается тайная сторона жизни Анхелы, и все-таки изрядно нервничал: а что, если он ошибается?
Мужчины поднялись на верхний этаж. Не говоря ни слова, Ренан отпер последнюю из дверей — и на сей раз вошел первым. Выиграв тем самым несколько секунд на то, чтобы осмотреться по сторонам — и облегченно пробормотать:
— Ну, слава Богу.
Но Клайв отнюдь не разделял его радости. Как давно знает он свою возлюбленную? — спрашивал себя Риджмонт, в свою очередь обводя взглядом то, что иначе как художественной мастерской и быть не могло! Сквозь огромные окна струился солнечный свет; в воздухе танцевали пылинки. Пахло старым деревом, масляными красками и скипидаром. И повсюду, куда ни посмотри, стояли картины. Одни — еще влажные, другие — оправленные в рамы, третьи — ожидающие своего часа. Красоты готического квартала: собор святой Евлалии, покровительницы Барселоны, капелла святой Лусии, узкие средневековые улочки. Величественный Королевский дворец. Собор Святого Семейства — непревзойденный шедевр архитектора Гауди. Ла Рамбла — главная пешеходная улица города с ее «живыми статуями», птицами и цветами. Причудливые пейзажи парка Гуэль.